шла больше, чем высокомерно поджатые губы.

Смех растопил ее холодное сердце. Не знаю, насколько искренним был тогда Яков с желанием принять меня. Лучше подстраховаться и вступить в две труппы, на случай, если одна из них слетит. Пока она в хорошем настроении, нужно действовать.

- Я объяснил причину, почему меня стоить принять к себе и провести на вечер к Борисовым? – Выпятив грудь, спросил я.

- Ты ничего не объяснил. Сомневаюсь, что тебя вообще можно подпускать к балету.

- Я плохой танцор, - со вздохом ответил я и, подойдя к пианино, с хлопком откинул крышку, - но отлично играю на пианино.

- Мне еще разминаться перед репетицией нужно, - извиняющимся тоном ответила она.

- Неужели не останешься послушать мою игру?

- Ты сыграешь на пианино, чтобы доказать что-то? – Рассмеялась Агния, - как-будто от маленького доказательства ты докажешь, что все остальные истории не выдумка?

- Маленькое? – Хитро улыбнулся я, проводя пальцами по клавишам, - а как насчет истории об одной балерине, которая была так восхищена игрой на пианино, что потребовала сыграть одну и ту же мелодию несколько раз?

Глава 7

Как бы я не старался, но уговорить Агнию взять меня на завтрашний вечер у Борисовых не получилось. Придется довольствоваться ролью актера в оперном представлении. Горевать по этому поводу уж точно не буду.

В отличие от балета местные певцы славой и почетом обласканы не были, а к Борисовым были приглашены в качестве замены слегшим с отравлением после одного неудачного банкета музыкантам. Режиссер оперного театра Зельдин цеплялся даже за призрачный шанс укрепить свое положение в культурной среде города. Яков сильно испугался того, что мое дарование перехватит балет, получив вместе с тем и какие-то определенные выгоды. Я ему ничего конкретного не обещал, из-за чего он мог только питать иллюзии по возможным наградам со стороны знатной публики.

Оперный певец из меня оказался так себе. Режиссеру пришлось немного видоизменить как сюжет, так и сам формат выступления. Дабы не портить впечатление от вокальной части выступления, мне отвели бессловесную роль. Яков не хотел меня сильно беспокоить и разрешил сегодня не участвовать в репетициях. Я решил воспользоваться этим, чтобы не видеть полные боли и разочарования лиц остальных оперных певцов, которым репетировать по новому, измененному за день до выступления плану.

Мне отвели роль скандинавского воина, которого посреди представления одна из валькирий поднимает в местную Вальгаллу. Вспоминая размер таланта местных оперных актрис, я впервые усомнился в своих способностях что-то перемещать по воздуху.

Еще одной загвоздкой для меня был тот факт, что подниматься с валькирией должен и я, а летать или хотя бы заставить себя зависнуть в воздухе было за пределами моих и без того скудных познаний и возможностей в магии. К счастью, у меня целые сутки на разработку плана, как выкрутиться из такой интересной ситуации и должным образом сыграть такую простую и, как бы не было парадоксально, сложную роль.

Подходящего под мою комплекцию костюма в театре не нашлось. Этим вопросом решил заняться лично, отбиваясь от предложений старухи гардеробщицы ушить под мою фигуру что-то из забытого посетителями старья. Тем более у меня была одна хорошая швея на примете.

Небо затянули серые плотные ряды туч, не позволяя определить время суток по расположению солнца. По ощущениям было уже за полдень.

Ателье «Мотылек» при такой погоде выглядело понурым и депрессивным. Ступеньки крыльца привычно блестели от чистоты. Полы первого этажа были проработаны мокрой тряпкой с еще большим усердием. А вот лестница наверх по-прежнему оставалась грязной, словно это было выражением ноты протеста.

Я запоздало вспомнил про старушку. Пришлось долго всматриваться в заросли зелени, чтобы выцепить невысокую женщину с чайником в руках. Создается ощущение, что она поливает эти растения целые сутки и только благодаря этому они там достигают таких объемов. Бросив приветствие куда-то вдаль, я побежал наверх по лестнице.

На втором этаже были последствия великой по размаху пьянки. В столе для игры в преферанс торчало древко копья. Сквозняк из распахнутых настежь окон катал по полу пустые бутылки из-под алкоголя. Какой-то шутник с помощью магии сотворил ползущую по потолку статую русалки из зеленого стекла. Было непонятно, как она вообще там держалась и до сих пор не упала. Белые подоконники были покрыты слоем черного пепла от сигарет. Страшно представить, что в помещении для дуэлей должно твориться.

Хозяйка ателье лежала в гордом одиночестве на диване и, накрывшись тканью из размотанных наполовину рулонов, тихо храпела.

Опасаясь за здоровье Лидии, я прикрыл окна, предварительно сдув весь пепел с подоконников с помощью небольшого магического ветерка.

- Вставай, красавица, дело есть, - негромко сказал я, тряся ее за плечо.

Вид у нее сохранялся свежий, хоть от нее и пахло алкоголем, а где-то в складках ткани затесались несколько пустых бутылок мартини.

Просыпаться она совершенно не хотела. На мою мягкую попытку разбудить ответом было только недовольное сопение.

- Подъем, спящая красавица, целовать не буду – губы болят. Просыпаться придется самой, - сказал я навязчивее.

- Который час? – Заспанный голосом спросила она, не открывая глаз.

- У меня часов нет. Часа четыре или пять будет точно.

Лидия зашевелила рукой и нащупала среди складок ткани цепочку. Потянув