– Ян, – поворачивается она ко мне, – ты хочешь…

– Ш-ш-ш. – Я прикладываю палец к ее губам. Я знаю вопрос, который она собирается задать. «Ты хочешь еще одного ребенка?» Конечно, хочу. С Эйми я готов обзавестись еще дюжиной. Но прежде всего я должен извиниться – мне лишь сегодня стало понятно, как я виноват перед ней. И надо раз и навсегда распрощаться со своим прошлым, прежде чем мы решимся привести в мир еще одного ребенка.

Эйми хмурится, пытаясь понять, что не так.

– Я сегодня хорошо поразмялся. А заодно и прочистил свои мозги. Теперь мне ясно, почему я вел себя, как последняя скотина.

– Ян, это не так…

– Именно так, – качаю я головой. – Не стоило мне донимать тебя расспросами о Джеймсе. Меня тревожит не ваше общее прошлое. В конце концов, у каждого из нас были близкие отношения. Мы не можем изменить то, что было, но мы можем сделать кое-что в плане нашего общего будущего.

Я сжимаю ее плечи и смотрю ей прямо в глаза.

– Я верю тебе, Эйми. Верю, когда ты говоришь, что покончила с прошлым. Ты закрыла ту главу своей жизни, в которой было место Джеймсу. А вот я… – Покачав головой, я отступаю на шаг назад. – Я так и не смог продвинуться вперед.

Эйми всматривается в мое лицо.

– Ты так странно говоришь, Ян. В чем, собственно, дело?

– Мне пришлось немного поменять свои планы. Я лечу в Испанию сегодня.

– Как сегодня?

– Рейс через несколько часов. Вещи я уже собрал.

– Но ты же хотел, чтобы я полетела с тобой.

– В следующий раз.

Эйми хмурится еще больше.

– Но в этом же нет никакой логики. Какое отношение имеет Испания к твоей маме?

– Самое непосредственное.

Ян в возрасте девяти лет

– Ну как, хорошо выспался? – спросила мама, когда Ян вошел в кухню.

Мама сидела за столом с чашкой чая в руках.

– Да. – Зевнув, Ян быстро приготовил себе чашку овсяных хлопьев. Он уселся за стол и начал есть. Мама безучастно наблюдала за тем, как он жует. Такое чувство, что она просто не видела его.

Ян терпеть не мог, когда она смотрела на него таким вот пустым взглядом. Никогда не знаешь, кем она будет, когда вернется в реальность. Он заметил ее непричесанные волосы, тени под глазами. Лак на ногтях давно облупился.

Ян помешал ложкой хлопья.

– Я слышал, телефон звонил. Это папа?

Мама кивнула и поднесла к губам чашку.

– Да.

Ян с облегчением вздохнул – неприятного преображения не случилось.

– Когда он приедет домой?

– Он хочет задержаться, чтобы попасть на пресс-конференцию. Приедет завтра утром.

Ян обмяк на стуле. Он-то надеялся, что они с папой пойдут сегодня на озеро, чтобы половить, как обычно, рыбу. Пока они будут ждать клева, папа откроет ему еще какой-нибудь секрет фотографии. Ян любил, когда отец объяснял ему все тонкости работы с камерой. Но раз отец задерживается, эти выходные Яну снова придется провести одному.

Он успел соскучиться по папе.

Соскучиться по тем часам, которые они проводили вместе.

Целый год после того, как Джеки бросила Яна на дороге, папа жил с ними дома. Работал на местную газету. Мама согласилась лечь в больницу. Какое-то время ее держали там под наблюдением, а потом отпустили домой, выписав направление к психиатру. А вскоре после того, как самого Яна выпустили из больницы, домой к ним пожаловала женщина из органов опеки. Она долго расспрашивала мальчика о том, как ему живется с родителями. Вот тогда-то отец и решил больше времени проводить дома. Ему не хотелось, чтобы Яна забрали в приют.

Услышав, как женщина в строгом костюме объясняет это его отцу, Ян мысленно поклялся, что будет лучше присматривать за мамой. Никто из посторонних не узнает, как часто ему приходилось оставаться одному. Яну не хотелось жить у чужих людей. И в течение года жизнь в доме Коллинзов была почти нормальной. Каждые выходные они с отцом отправлялись бродить по окрестностям, подыскивая места для новых фотоэкспедиций.

Но маме надоело лечиться, и она перестала принимать таблетки. А отец устал спорить с ней. Они все время спорили, пока мама не начинала плакать. Тогда отец обнимал ее и старался утешить. Пару раз – Ян готов был в этом поклясться – отец тоже не мог сдержать слез.

Потом появились просроченные счета за лекарства. Ян подслушал однажды разговор родителей, папа объяснял, что страховки просто не хватит на все их нужды, а за работу в газете он получает жалкие крохи. Ему придется снова ездить по командировкам, иначе они могут потерять жилье. В скором времени Ян с мамой стали реже видеть отца дома. А спустя несколько месяцев все вернулось к тому распорядку, который царил здесь до инцидента с Джеки.

Ян, которому вдруг расхотелось есть, понес свою чашку к раковине. Здесь уже громоздилась куча тарелок. Мама и раньше оставляла посуду в раковине, чтобы помыть все вечером, но такой горы он еще не видел. Разделочный стол тоже был заставлен грязными чашками и кастрюлями. Здесь же плесневели вчерашние спагетти и мясной рулет.

– Может, помыть посуду?

Мама не ответила, и Яна это насторожило. Уже несколько дней она выглядела какой-то заторможенной. Совсем бросила читать и часто устраивалась вздремнуть днем. Ян получил вчера «отлично» за контрольную по математике, но мама, вместо того чтобы порадоваться за него, отделалась вялой похвалой.

– Я помою, – сказал он не столько ей, сколько себе. Мама, похоже, вовсе его не слышала.

Через двадцать минут, когда чашки и тарелки снова заблестели, Ян вернулся за стол.

– Чем ты собираешься заняться сегодня? – с еле заметной улыбкой спросила мама.

Ян бросил взгляд в окно. По синему небу скользили легкие облачка.

– Пойду пофотографирую.

– Серьезно? – воскликнула она с преувеличенным интересом.

– Хочешь пойти со мной? – спросил он. Ей явно не повредит денек на солнце. Всю неделю она просидела дома, закутавшись в одеяла.

Мама взяла чашку и отнесла ее к раковине.

– Лучше пригласи Маршалла.

– Да ну. – Яну не хотелось звать сюда соседа.

– Почему нет? Вы уже давно с ним не общались.

Ян не мог допустить, чтобы мама превратилась в Джеки прямо на глазах у его друзей.

Конечно, он мог бы сам пойти к Маршаллу, но тогда мама осталась бы без присмотра. Если Яна не будет, кто о ней позаботится?

– Маршалл сегодня занят.

– Вы не поругались? – нахмурилась мама.

– Да нет, все в порядке. Просто я не хочу, чтобы он приходил сюда.