были в плену, и вы исчезли, когда отправились в Висконсин с Ритой Гэллоуэй?

Кэрролл улыбнулся.

— Так же, как и близняшек Салли. Одна, как вы помните, села в чёрную машину, чтобы мужчины могли ознакомиться с отчётами за день и исправить те, которые были содержательными. Другая зашла в аптеку перекусить, чтобы заполнить паузу. Там был мужчина, похожий на меня.

— Видите ли, ваша честь, Кэрролл безоговорочно верит в свою галлюцинацию.

— Очевидно.

Барнетт повернулся к Кэрроллу.

— Обвинение утверждает, что вы сами напали на девушку в состоянии гнева, потому что она доказала ошибочность ваших убеждений, и в галлюцинаторной надежде, что полное вскрытие докажет вашу правоту.

— Это неправда.

— Ваши изобретения…

— Это не мои изобретения. Они позаимствованы из библиотеки пришельцев.

— Кэрролл, у вас блестящий ум.

— Я был достаточно силён психически, чтобы бросить вызов их ментальным машинам, — ответил Кэрролл.

— И у вас есть обширное образование в области физики и естественных наук?

— Да.

— А теперь скажите мне, какие-нибудь из этих изобретений выходят за рамки понимания?

— Естественно, нет. Они основаны на физических законах, которые в настоящее время неизвестны на Терре.

— Как, скажем, электричество было неизвестно во времена Галилея?

— Примерно так.

— Тогда, Кэрролл, возможно, что вы сами сделали эти открытия?

— Я мог бы, — признал Кэрролл, — но…

— Под влиянием галлюцинаций? Чтобы доказать собственному разуму, что вы украли нечто выдающееся в науке?

— Есть ещё вопрос языка.

— Неважно. Это язык, который никто здесь не понимает.

— Кингаллис! Vol thes nil kantil res vi pon tere…

Кингстон Гэллоуэй недоумённо моргнул пока Кэрролл произносил слова по слогам, а затем рассмеялся.

— Видите ли, — сказал Барнетт, — любой может произносить бессмысленные слова и называть их языком. Вы можете, если у вас хватит ума, даже придать им значение. Эсперанто, среди прочих, является искусственным языком.

— И всё же я утверждаю, что это правда.

— А как насчёт вашего собственного будущего?

— Я не забочусь о себе, меня волнует только будущее Солнечной системы.

— Ваша честь, — сказал Барнетт, — прежде чем закончить, я хотел бы сказать две вещи. Первая: Джеймс Форрест Кэрролл не в своём уме. Поэтому его следует поместить в специальное учреждение. Вторая заключается в том, что Джеймс Форрест Кэрролл, несмотря на всё своё безумие, по-прежнему остаётся блестящим физиком. Он знает кое-что об излучении Лоусона, из-за которого люди сходили с ума раньше, которое люди изучали в течение тридцати лет, на которое были потрачены время и деньги. Следовательно, в этом учреждении Джеймсу Форресту Кэрроллу должно быть разрешено проводить эксперименты по его собственному желанию. В надежде на то, что он придумает множество других чудесных вещей, пытаясь доказать, что наука инопланетян намного превосходит нашу.

Судья спросил Кэрролла:

— У вас есть основания верить во всё это?

— Есть. Инопланетная культура хочет завоевать вселенную. Поскольку мы очень близки к ним в научных достижениях, у них есть причины бояться нас. Излучение Лоусона — это утечка энергии с их межзвёздных кораблей, и обладание этим секретом позволит Терре — или любой другой системе — бороться с ними на равных или даже заставить их вернуться в их собственную систему. Поэтому они саботируют все исследования, хитроумно вводя в заблуждение учёных.

— Понятно. Похоже, у вас есть ответы на все вопросы, — задумчиво произнёс судья.

— Проблема в том, — сказал Кэрролл, — что люди настаивают на том, чтобы судить меня в соответствии со своими собственными взглядами, а это значит, что у них есть ответ на каждое моё возражение.

— Другими словами, — улыбнулся судья, — мир ошибается, а вы правы?

— Совершенно верно.

— Знаете, что говорят о таких людях?

Кэрролл улыбнулся.

— То же самое, что говорили о Галилее, Колумбе, братьях Райт, Бёлле, Эдисоне и Маркони, — сказал он.

— Часто трудно сказать наверняка, — сказал судья. — Однако есть несколько хороших способов.

Кэрролл повернулся к судье.

— Вынесите мне приговор, — сказал он угрюмым тоном. — Только заставив меня замолчать, вы сможете помешать мне разыскивать вам подобных.

— Мне подобных? — удивлённо спросил судья.

— Либо вы терранин и, следовательно, должны сделать всё, чтобы помочь мне разгадать этот безумную схему, либо вы действительно инопланетянин, которому удалось занять высокое положение в нашей цивилизации, и поэтому вы заинтересованы в том, чтобы мои знания о вас не получили никакого признания.

— Но почему…

— Говорят, что когда придёт сверхчеловек, он будет хорошо скрыт и займёт высокое место в мире так, что никто об этом не узнает. Вы можете быть им, а можете и не быть. И всё же своим решением вы докажете мне это!

— Я не вижу причин защищаться от ваших нападок, — ответил судья. — Однако, учитывая обстоятельства, я постановляю, чтобы присяжные вынесли вердикт «виновен в преступном нападении в невменяемом состоянии» и приговорили вас к помещению в лечебницу до тех пор, пока вы не будете признаны вменяемым и разумным. Суд прекращается!

Глава 10

Бегство из психушки

В последующие дни Джеймс Форрест Кэрролл был очень осторожен. Он с особой тщательностью наблюдал за окружающими в лечебнице, всегда остерегаясь проявлять излишний интерес или пренебрежение. Другие обитатели не особенно беспокоили или раздражали его. Даже факт помещения в сумасшедший дом не заставил его пасть духом.

Кэрролла мало волновало его ближайшее окружение, ибо он знал, что, когда он добьётся своего и донесёт его до пробудившейся Солнечной системы, все прошлые подозрения не только будут забыты, но он получит ещё большую награду за то, что вытерпел и продолжал не смотря ни на что.

Затем, когда ощущение новизны прошло, охранники и санитары стали чаще оставлять его в покое. Все они были обучены обращению с душевнобольными и относились к каждому новому пациенту с большим подозрением, пока не выяснялась точная природа его нестабильного состояния.

Главный и единственный спор у Кэрролла возник, когда ему не разрешили работать, как ему заблагорассудится. И пока никто не упоминал слово «инопланетянин», он молчал, погружённый в свои мысли и планы.

Как только ему предоставили рабочее место, Кэрролл понял, что его заточение — это дар божий. За исключением того, что один из охранников мог оказаться инопланетянином, если он не мог выйти, они не могли войти. Он был в безопасности.

Кэрролла беспокоил один момент. Было бы достаточно сложно выделить нескольких гуманоидных инопланетян из общей массы человечества. Но с инопланетянами, занимающими человеческие тела, это было и вовсе невозможно. Как именно это было сделано, Кэрролл не мог сказать, но он обдумал проблему и пришёл к решению чисто дедуктивным путём.

Абсолютно невозможно было рассматривать хирургическое вмешательство — грубую трансплантацию мозга. Во-первых, это вопрос кровоснабжения. Неправильный подбор крови