и дело одалживают друг у друга роли. Мы можем только предоставить самих себя удивительному танцу между противоположностями, находящимися внутри нас. Образно выражаясь, существует зыбкая граница между темными и светлыми сторонами, которая будто находится в постоянном движении.

Инь часто соотносится с чем-то пассивным, негативным и мрачным, в то время как ян ― это активная, позитивная, солнечная противоположность. Сами по себе слова не являются опорочивающими или, наоборот, хвалебными, но сквозь призму господствующей культуры мы, конечно, так их и воспринимаем. Из-за того, что язык очень мощный прикладной инструмент, крайне важно найти способы переиначить смысл, вложенный в эти архаичные представления, который натравливает друг на друга эти противоположности. Итак, вместо того чтобы сопоставлять инь с чем-то пассивным, нам следует использовать слово «восприимчивый». Вы чувствуете, как меняется динамика слова? Каждый, кто практиковался в созерцательной пассивности, «неделании», знает на своем опыте, насколько восприимчивость бывает парадоксально активной и вовлеченной.

Вместо слова «негативная» нам бы лучше сопоставить инь с чем-то «притягательным». Это сфера сокровенного, глубинного удержания, ожидания и пробуждения. Вместо слова «мрачная» нам бы лучше употреблять «созерцательная», как, например, луна, или «обремененная», как почва. Инь представляет собой место для ретрита и отдыха, сдержанности и благорасположения. Мрак, в конце концов, и есть то первородное лоно, откуда возникают сны.

Там возникает вся жизнь еще до того, как приходит в наш мир. Инь ― открытое и восприимчивое чувство, сострадательная сила внутри нас. Оно знает мудрость поражения и идет на уступки, даже если кто-нибудь еще ее опережает. Для инь конец ― всего лишь начало чего-то другого. Именно здесь мы оттачиваем интуицию и обретаем центр, из которого устанавливаем взаимосвязь.

Инь вечно, это то, что Руми называет «тростниковыми зарослями». То есть место, из которого все живые существа были изгнаны и куда мы все когда-нибудь вернемся. Подобно единой экосистеме, инь считает все компоненты жизненно важными. Идеи, возникающие на этом уровне воображения, служат гораздо большему, чем личные дела, ― великому духовному единению, за которое мы все несем ответственность.

Ян ― это наше направление, сосредоточенность и внутренний стержень. С пронзительной ясностью ума ян занимает точку зрения и крепко придерживается ее. Оно твердо и непреклонно, обладает аналитическим складом ума и действует всегда самостоятельно. Оно знает, как распознавать лишнее и избавляться от него. Оно строит системы и доводит до логического завершения все то, что должно быть сделано. Ян ― это стрела, летящая навстречу цели, превращающая наши мечты в реальность.

Но без уравновешивающего влияния друг друга обе составляющие, инь и ян, склонны блуждать в своих негативных аспектах.

Без энергичной, проницательной объективности, характерной для ян, инь становится инертной, потерянной, парализованной и ошеломленной. В этот момент мы чувствуем, как нас одолевают страхи и обеспокоенность, позволяя нашим эмоциям взять верх над нами. Избыточность инь может заставить нас импульсивно реагировать на все, во всем потакать окружающим и пытаться взять их под контроль.

Если уж на то пошло, блеск инь может стать насквозь прожигающим пристальным взглядом без охлаждающей тени ян. Оно может настолько сосредоточиться на цели, что даже не заметит, что перегнуло палку, даже если жертвой всего этого стало наше тело. Без способности инь к рассмотрению всего в совокупности точка зрения ян может стать крайне ортодоксальной и ограниченной. Мы наблюдаем это в западной культуре, которая слепо следует за ян, развиваясь вверх и вширь при полном отсутствии чувства относительной целостности, не считаясь с потребностями всего человечества, отдельных сообществ и всего остального.

Возможно, прочитав эти описания, вы сможете прочувствовать, насколько мы, как биологический вид, пристрастны к ян. Нам с трудом удастся соответствовать требованиям этой ян-центрической культуры, до тех пор пока мы продолжаем недооценивать женственность, унижать и задвигать ее в самый дальний угол.

Подавление женственности

Исторические корни обесценивания женственности меняются от культуры к культуре, но самая масштабная европейская и североамериканская кампания по подчинению женщин ― как, впрочем, и женственности ― продолжается в активной фазе уже в течение последних 200 лет, начиная с XV века. Речь идет о том, чему дали имя «охота на ведьм».

По некоторым данным, сотни тысяч женщин были схвачены, подвержены пыткам и сожжены на кострах всего лишь по одному подозрению в занятиях так называемым колдовством, которое включало в себя широкий спектр различных деятельностей, в том числе повивальное искусство, лечение травами, предсказание будущего и искусство врачевания. Под чутким руководством христианской церкви и государственного аппарата женщин самым жестоким образом сделали козлами отпущения, несущими ответственность за все без исключения проблемы общества, например, неурожаи зерновых культур, болезни скота, неблагоприятные погодные условия и даже смерти. Повсеместное истребление женщин и их врачебных практик, основанных на целительной силе природы, было отнюдь не «кратковременным умопомешательством» возмущенных народных масс, а широкомасштабным «крестовым походом», организованным правящей верхушкой, чтобы навязать людям новый патриархальный порядок.

В своей книге Калибан и Ведьма Сильвия Федеричи устанавливает прямую связь между преследованием женщин и подъемом капитализма. Она объясняет, как «охота на ведьм одновременно совпала с колонизацией и истреблением коренных народов Нового Света, огораживанием общинных земель в Англии и началом работорговли» [17].

Раньше женщины обладали значительной экономической независимостью благодаря торговле и другим занятиям, как, собственно, и авторитетом в женском обществе, и своей принадлежностью, но в течение всего этого изуверского периода истории женщины были обращены в «служанок мужской рабочей силы… где их тела, труд, репродуктивная сила были переданы под контроль государства и преобразованы в экономические ресурсы» [18]. Потери за время многовековой охоты за ведьмами были, конечно, весьма ощутимыми: сотни тысяч детей остались сиротами, жителей деревень стравливали, крестьян изгоняли с их земель и лишали всех средств к существованию. Но, возможно, самой губительной для всех нас стала потеря наследия древней женственности.

Эта потеря всей разветвленной системы знаний и практик настолько обширна, что можно сказать, что в отсутствие ее мы проживаем свою жизнь только наполовину. Хотя это невостребованное наследие имело бесчисленное количество проявлений, некоторые из них только недавно получили высокую культурологическую оценку. Речь идет, например, о повивальном искусстве и народной медицине, которые в своей основе имеют общее объединяющее начало – природу.

Женственность ― прямой