трачу так много времени на вступительную часть, что не успеваю объяснить материал. Затем, идя к своей машине, припаркованной у студенческого общежития, я обнаруживаю, что ее угнали. После я спорю с юношей, который не понимает, каково быть женщиной в иудаизме. Я объясняю ему, что не хочу носить кипу на голове, как мужчины. Должен быть какой-то другой способ молиться для женщин.

По мере того как мы обсуждали образ кипы, увиденной в сновидении, Ариэлла рассказала увлекательную историю о своей бат-мицве ― иудейской церемонии, посвященной вступлению в совершеннолетие. По традиции отец девушки должен читать Тору, но Ариэлла хотела, чтобы читали ее собственное произведение ― то, чего раньше никогда не делали в синагоге. В результате многие люди из ее окружения отказались прийти на церемонию. В нежном, трепетном тринадцатилетнем возрасте Ариэлла прошла сквозь обряд инициирования к потерям, которые появились из-за того, что она просто следовала своей правде.

Когда мы анализировали образ автомобиля, припаркованного и впоследствии угнанного со стоянки студенческого общежития, Ариэлла связывала это происшествие со своей жизнью в университетских кругах, когда она с головой погрузилась в патриархальный стиль эпистолярного творчества, где особое внимание придавалось фактической аргументации и «объективности» в суждениях. После присуждения ей докторской степени она почувствовала, что ей нет больше места в этом тесном мирке, и начала искать профессию, связанную с энергетической медициной.

Но в этом сне мы увидели Ариэллу совершенно неподготовленной, так и не справившейся со вступительной частью. Безусловно, она могла переживать то чувство, которое испытывала в отношении своей манеры письма, так и не вышедшей из стадии идейной концепции. Для нее оказалось серьезным испытанием преобразование спонтанно возникающей творческой энергии в результат. Несмотря на значительный опыт, связанный с организаторским мышлением, тем не менее она символично припарковалась у студенческого общежития, логоцентричного «клуба умников», из-за чьих требований к объективности как раз и лишилась своей машины за то, что вообще посмела задуматься о передвижении.

Ариэлла спорит с голосом, который говорит ей, что она должна носить традиционную мужскую кипу, так как в безграничной мудрости своего сна осознает то, что должен существовать и какой-то женский способ почитать Бога. Должен быть способ писать и участвовать в других креативных проектах, который не просто сводится к повторению того, что делали мужчины до нас, а, наоборот, должен быть направлен к своей собственной значимости. Женский голос приходит из того, что знает тело. Это описание боли, и хриплого дыхания, и грязи под ногтями, когда выбираешься из параллельного мира. В этом и заключается созвучность наших миров, которая имеет первостепенное значение, а не ограничивается только их подробным описанием. Этот голос и есть крик ребенка о помощи, обращенного к матери, еще до того, как он учится говорить.

Это не стремление к объективности, которой нет места среди чувств, а, скорее, погружение нас в ее мерзость. У каждого это происходит по-своему. И точно таким же образом каждый из нас получает только по своим заслугам. Нет такого понятия, как беспристрастность, когда вы живете в своем теле; оно говорит от имени костей и плоти, его ритмы и есть изначальная принадлежность. Оно знает одну тайную истину: с поэзией не поспоришь.

Ариэлла в тринадцать лет была абсолютно права, и сейчас ей нужно снова об этом вспомнить: следует прислушиваться к своему голосу с самого-самого начала. Такая самостоятельность исходит из позитивной внутренней маскулинности. Без смягчающего руководящего участия женского начала маскулинность может уводить в негатив. Но если она действует в гармонии с женским началом, то вселяет в нас внутреннюю стойкость, выносливость. Она структурирует наши идеи. Она является нашим костяком; нашей способностью доводить дело до конца в моменты стойкость, выносливость. Маскулинность ― наша способность достигать цели и добросовестно работать ради ее достижения. В конце концов, существует только один способ преодолеть внутреннюю критику ― с помощью дисциплины. Слыша слово «дисциплина», мы немедленно думаем о тяжелом труде, поте и лишениях. В течение веков смысл когда-то прекрасного слова был сведен к чему-то похожему на наказание. Но, если обратиться к значению его корня на латыни, он означает посвящение себя тому, кого любишь.

Хотя разрыв связей с группой или сообществом может быть расценен как неверность, вам придется держать ответ перед высшей инстанцией, от которой, как ни парадоксально это звучит, может зависеть существование этой группы, желающей развиваться с вашей помощью. Причем чаще всего группы или общества не прислушиваются к своим участникам, так как их устраивает, когда все остается таким, как есть, или развивается в привычном направлении. Но самые лучшие руководители не порождают приверженцев ― они создают новаторов. Здоровая принадлежность одобрительно воспринимает конфликты и разлады в качестве раннего предупреждения, сигнализирующего о переменах и призывающего к поступательному развитию. Ваш бунт ― симптом здоровья. Именно таким способом природа все разрушает и заново восстанавливает. Кто (или что) угодно, отвергающий ваш порыв к росту, либо должен поменяться коренным образом, либо ему суждено быть выброшенным за борт.

Как очень точно заметила Марианна Уильямсон: «Мы больше всего боимся не своей темноты, а своего света» [16]. В конечном счете, я думаю, мы боимся требований, которые предъявляет нам излишняя самоуверенность. Природа всегда призывает нас сделать шаг навстречу храбрости. И следуя ее призыву, мы утрачиваем способность сваливаться в неискренность.

Самая лучшая практика состоит в том, чтобы отказаться от незрелого желания быть под опекой ложной принадлежности и заняться взращиванием своей самобытности. Раз за разом наши сны требуют от нас взять все в свои руки, направляя наш взор во внешний мир – постепенно, нежно и смело.

Глава V. Священный брак

Древнее разочарование где-то глубоко живет в сердцах каждого из нас, речь идет о двух несчастных любовников, которых мы зовем Эрос и Логос. Эти божественные супруги были разлучены так давно, что едва помнят свою принадлежность друг к другу. И хотя это может показаться невозможным, так как они подобны дню и ночи, но весь мир ожидает их священного воссоединения. Если бы им удалось снова встретиться, они наверняка вспомнили бы друг друга. Они, наверное, рано или поздно полюбят друг друга, как и предписано им судьбой, в рамках священного союза противоположностей.

Наделенная чарующей красотой Эрос покорит вас.