Лаурент возвратился в Намюр в ту пятницу вечером. Но Даниел настоял на том, чтобы задержаться до настоящего момента в Брюгге. Он хотел пережить все это от начала и до конца. Лаурент, ко всему прочему, сам все это организовал.

После двух толчков поезд тронулся. Прождав долгих пять минут, не появится ли кто-нибудь в купе, он извлек из кармана флягу с монограммой J amp;B и сделал пару глубоких глотков. Виски был не слишком теплым и вскоре мягко осел в нем. Лаурент заставил Даниела поклясться, что тот не будет курить в общественных местах, но он не мог сопротивляться острому желанию немедленно затянуться и сейчас радовался покалыванию в легких, на этот раз он был счастлив, что учителя нет рядом.

– Берегись, парень. Знаешь ведь, что питье и курево могут сделать с тобой, – сказал он сам себе озабоченно и сердито.

Но это не очень-то действовало на Даниела Феарехье. Ведь выпивка и курево не могли убить его, зато гоняли по венам необходимый для самообладания адреналин.

Даниел старался не смотреть в окно. Пролетит пейзаж и больно отпечатается солнцем в глазах. Его снова уколол воротник, но он не посмел ослабить его. Он должен был привыкнуть. Он должен был играть роль. Даниел пытался усидеть на месте и сосредоточиться на рекламном плакате, рядом с дверью вагона.

Они приступили к выполнению задуманного в пятницу вечером. Первая фаза сработала по плану, размышлял он. Но потом все пошло не так, когда двое пожилых людей долго наблюдали за ними сквозь витрину.

– Просто продолжай, – прошипел Лаурент, – попробуй расслабиться. Если начнешь тормозить, они заподозрят нас. Думай о деле, мальчик, о нашей священной миссии, и о том, что никто не сможет нас остановить.

И Лаурент был прав. Он почти всегда прав. Самый лучший момент был, когда Лаурент позволил ему нажать кнопку детонатора. Взрыв был не громче, чем хлопок от вылетающей пробки из бутылки шампанского.

Мягкий сосуд для воды напротив сейфа приглушил взрыв, как и предположил Лаурент. Сердце Даниела часто забилось, когда он представил себя опускающим драгоценности в бак с царской водкой. И это было только началом, он ухмылялся. Они собирались уничтожить ублюдка, а с ним и дорогие его сердцу побрякушки.

Даниел был горд, горд и счастлив, что у его короткой жизни появилась цель.

«Я хочу все это испытать, – повторял он сам себе. – Я хочу видеть физиономию Гислая в понедельник, когда он обнаружит это». Он заказал комнату в «Холидей Инн» на площади Бург-сквер. Гостиница была идеей Лаурента.

– Полиция никогда не проверяет роскошных отелей, – веселился он.

Но он настаивал, чтобы Даниел нарядился священником. Для верности. Даниел патрулировал Стин-стрит в тот день с 8.30.

Дегроф так и не появился. В 9.45 Даниел начал беспокоиться. Он уже собирался идти в отель и звонить Лауренту, когда возле магазина Дегрофа остановился светло-голубой вэн. Двое мужчин в форме и низкорослый упитанный парень вошли в магазин. Он наблюдал, как они вносили баки внутрь, и понял, что их работу засекли раньше, чем они ожидали.

Он поспешил обратно в отель, вбежал в номер, налил двойной виски и позвонил Лауренту.

– Расслабься, малыш, – успокаивал его Лаурент мягким голосом. – Все идет по плану. Полиция обнаружила проникновение случайно в воскресенье утром. Она связалась со мной. Наш план сработал. Мы облапошили их.

Даниел зарыдал. Слезы счастья полились по его щекам, и долго еще он не мог успокоиться. Лаурент не мешал – мальчик должен был выплеснуть эмоции. Он терпеливо ждал, пока рыдание не прекратилось.

– Действуем дальше. Освежись, установи оборудование, которое мы принесли, и отправляйся на поезд в 14.07. Я буду ждать на станции Льеж.

И Лаурент ждал, как договорились. Даниел заметил его голову с сияющей лысиной в толпе, движущейся к раздвижным дверям станции.

Слезы полились по щекам Лаурента, когда он обнял мальчика.

– Из тебя получился отличный священник, – сказал он, быстро вытерев глаза.

– Вы думаете? – спросил Даниел. Он был ужасно рад снова оказаться в компании Лаурента и шел, как модель по подиуму.

Лаурент нервозно озирался. А им лучше бы не привлекать внимания.

– Пойдем, малыш. Машина на таксопарке дальше по улице. Сейчас все, что нам надо, это билет.

Они прошли мимо мусорного контейнера на пути к «мерседесу». Даниел толкнул крышку и бросил пластиковый мешок подальше на вершину кучи измельченных пивных банок и смрадных остатков пищи. Содержимое мешка – одежда из точного описания господина и госпожи Корнёйт. В дополнение к костюму, в который Даниел был одет до того утра, в пакете были белый парик и ложная борода Ван Дейка.

Лаурент открыл дверцу ученику. Когда он заметил, что Даниел моргает, сказал:

– Не забывай свои глазные капли, мальчик. – Он казался иногда строгим.

Даниел сделал то, что ему посоветовали, а затем закурил. Лаурент не остановил его. Он собирался стиснуть зубы в ближайшие дни.

Они почти не говорили, пока ехали через центр Льежа. Даниел прикрыл глаза. Блики и слепящее солнце раздражали его.

Когда они оказались за пределами города, Лаурент достал одеяло, коричневый конверт и пару солнцезащитных очков из бардачка.

– Письма здесь, – сказал он, – наслаждайся.

– Ага. – На лице Даниела появилась довольная улыбка. – Я не могу ждать до завтра.

Ван-Ин оплатил счет в 14.15. К его удивлению, они покидали ресторан последними.

Хюгет подняла стакан с пивом и почти опустошила его одним глотком. Ван-Ин всегда угощал ее бокалом, перед тем как уйти. Это был его способ сказать «спасибо» за отлично приготовленную еду.

– Ура, господа! – воскликнула она. – До следующего раза.

Двое полицейских побрели к Розенхоёд-Варф, где туристы выстроились для катания на речных моторных лодках с куртками на плечах. Было жарко, душно, только туристы и решились на подобное мероприятие в такую погоду. Аборигены были либо на пляже в Бланкенберге или Зеебрюгге или отдыхали в тени задних дворов своих домов.

Брюгге вырос и возмужал. Версавел наслаждался уютной архитектурой города, пока Ван-Ин покупал пачку сигарет. Они были недалеко от места назначения, но Ван-Ин горячился. Версавел давно отказался реагировать на такие вещи.

Отель «Лебедь» щеголял сочетанием льна и ностальгическими цветочными обоями, приглушенным освещением и всевозможными маленькими любезностями. Здесь всегда были свежие фрукты в номерах, веселые букеты цветов в вазах арт-деко, ароматное мыло, тисненая туалетная бумага и пухлые одеяла.

Жена управляющего, женщина около сорока лет, элегантно одетая, принимала гостей. Увидев вошедших, она спрятала стакан с хересом за каталог с карточками.

Ван-Ин представил себя и коллегу: