Как и положено человеку его профессии, Курт имел внешностьнеяркую, не запоминающуюся, хотя происхождение его было достаточно необычным –отец его был поволжский немец, а мать – лезгинка. Встретились родители вКазахстане, куда попали со своими семьями в результате известных перегибов внациональной политике.

От немецкого отца Курт унаследовал аккуратность,педантичность и выдержку, от кавказской матери – временами прорывающийся сквозьнемецкое спокойствие темперамент. В совокупности эти качества делали егопрекрасным мастером своего опасного и рискованного ремесла. Унаследованная ототца лютеранская религия вместе с немецким именем и фамилией увеличивалиперевес отцовских качеств в его облике и характере. Никому не приходило вголову отнести его к «лицам кавказской национальности», и это было для негоочень удобно. Курт посещал лютеранскую церковь, что находится на Невскомпроспекте, периодически делал умеренно щедрые взносы в церковныеблаготворительные фонды и был в приходе на хорошем счету. Пастор Паульотносился к нему с симпатией и время от времени пытался сосватать емукакую-нибудь скромную девушку из хорошей лютеранской семьи, но всегда наталкивалсяна сдержанное, но непоколебимое сопротивление. Пастор пожимал плечами иотступался: он не мог знать, что наличие семьи недопустимо для Курта по чистопрофессиональным причинам.

Придя домой, Курт настроил аппаратуру на камеру вТаврическом саду и включил систему записи видеоизображения. Просмотрев черезсутки накопившийся материал, он выяснил, что его «клиент» Бураго приезжаетдомой в восьмом часу, естественно, на черном «шестисотом» «мерседесе» с шофероми охранником, его высаживают прямо у подъезда, после чего он с охранникомпроходит в дом, а шофер отгоняет машину куда-то в гараж. «Мерседес»,разумеется, бронированный, проходит Бураго от машины до подъезда очень быстро,при этом его заслоняет корпус машины и прикрывают два охранника – свой и дежурныйпо подъезду, выходящий ему навстречу. Так что здесь проводить операциюдостаточно сложно.

В загородной резиденции, куда Бураго уезжал по выходным,система безопасности еще сложнее: охрана на вышке, телекамеры по периметрузабора. Машина въезжает прямо в гараж – там не подберешься.

По ходу дела Курт внимательно ознакомился со всей возможнойинформацией о компании «Петройл». Наиболее интересными ему показались статьи опроводимой кампании благотворительности. Все крупные фирмы в городе в целяхрекламы и привлечения общественных симпатий занимаются крупнымиблаготворительными проектами – тем более что это помогает снизить налоги.Компания «Петройл» выбрала объектом своих благодеяний школы и интернаты длядетей, отстающих в развитии. Причем, но наблюдению Курта, вся благотворительнаяшумиха особенно развернулась после убийства главного конкурента «Петройла»Вадима Крутицкого.

Представители «Петройла» формировали общественное мнение вгороде и за его пределами, вложили огромные деньги в рекламу. Щиты с огромнымикрасными буквами на синем фоне были расставлены где только можно. При такомнатиске акции конкурентов – Городской Нефтяной Компании резко падали вниз, темболее что фирма потеряла своего председателя и, несмотря на то что был назначенуже новый – Антон Ребров, о чем Курт прочел в той же газете, все же ГородскойНефтяной Компании было в данный момент не до рекламы и благотворительных дел.

Отдел связей с общественностью компании «Петройл» заботилсяо том, чтобы ни одно из добрых дел не оставалось в тайне, чтобы все как можношире освещалось прессой и телевидением, поэтому Курт очень быстро узнал оготовящейся на днях благотворительной акции – передаче интернату для детей сзамедленным развитием, расположенному в Удельной, прекрасного экскурсионногоавтобуса. Акция должна была проходить в сквере перед зданием интерната, былиприглашены представители средств массовой информации, а вручать директоруинтерната ключи от автобуса собирался, конечно же, сам Бураго.

Более удобного случая для выполнения заказа нечего было иждать.

Надежда встрепенулась на звонок:

– Дмитрий, мама пришла!

Но первоклассник уже летел со всех ног к входной двери. Онтолько позволил Надежде открыть замки, а потом отпихнул его и повис на шее умиловидной молодой женщины.

– Ой, простите, Надежда Николаевна, я опоздала…Договорились на шесть, а сейчас…

– А сейчас пять минут седьмого! Зачем же вы, Вероника,так бежали, запыхались совсем?

– Да что вы! А у меня на часах уже скоро семь. Ну надоже, так спешить стали!

– Дай мне! – Дима выхватил часы у матери из рук ипобежал в комнату.

– Я знаю, что с ними нужно сделать: на один камушекположить, а другим прихлопнуть!

– Димка, ты с ума сошел, они же золотые, папин подарок!

Из комнаты послышались возня, звук шлепка и визг. Надежда,улыбаясь, надевала пальто в прихожей, когда появилась Вероника уже без шапки свсклокоченными волосами.

– Как наш разбойник, не очень вас утомляет?

– Нормальный ребенок, в меру шустрый, по-моему, мыполадили.

Вероника причесалась перед зеркалом. И теперь критическисебя осматривала.

– О, новая прическа! – оживилась Надежда.

– Да, в субботу сделала стрижку и мелирование, –откликнулась Вероника, – да вот как-то не привыкну.

– Вам очень идет, не сомневайтесь.

– Всего доброго, до завтра, – при этих словахВероника закрыла за Надеждой входную дверь.

Надежда не спеша направилась к станции метро, хотя погода неблагоприятствовала прогулке – после морозов на прошлой неделе наступилаоттепель, сверху шел дождь со снегом, а под ногами ощущалась каша из грязи,мокрого снега и растаявшего льда. Но Надежде не хотелось никуда торопиться, даи не надо было, потому что у мужа сегодня вечерние лекции, он придет только вполовину одиннадцатого, а обед и вообще все хозяйственные дела она переделалаутром, так что вечером нужно будет только покормить мужа и опять прогреть котакварцевой лампой. Эта процедура, на взгляд Надежды, являлась совершеннобесполезной, потому что если раньше кот лысел от недостатка солнечных лучей, тотеперь он стал хуже себя чувствовать от ежедневного кварцевого стресса. Но смужем в этом вопросе она спорить и не пыталась.

Вот показался впереди освещенный вход в метрополитен,Надежда машинально окинула взглядом несколько ларьков, вспоминая, не забыла лиона купить кое-что, необходимое для ужина, как вдруг шедшая впереди женщинавыронила что-то – не то сложенный листок, не то небольшую тетрадку. Надеждабыла слегка близорука, но тщательно это скрывала, очки не любила и надевала ихтолько в самом крайнем случае, будучи дома перед телевизором или в темномкинотеатре.

Поравнявшись с белеющим пятном на асфальте, Надежданаклонилась и уже хотела было окликнуть женщину, но заметила, что упавшийпредмет представляет собой буклет – что-то типа театральной программки. Каквидно женщина не выронила его, а бросила нарочно, поленившись дойти два шага доближайшей урны. Укоризненно покачав головой, Надежда подняла буклет и хотелауже распрямиться, как вдруг снизу совершенно случайно посмотрела на женщину иостолбенела. В походке, да и во всей фигуре женщины было что-то знакомое. Этунеуверенность движений и скованную походку она видела уже два раза – у техмужчин, которые так страшно закончили свой жизненный путь. Женщина держаласьнеестественно прямо, как будто старалась не расплескать то, что у нее внутри,плечи ее застыли в неестественном напряжении, а голова была опущена, новозможно, так казалось из-за капюшона. На женщине было пальто из тогонепонятного материала, который продавцы на рынке уважительно называют «микрофибра-на-двойном-синтепоне».Пальто было грязно-голубого цвета, капюшон отделан мехом в тон пальто.