Но, несмотря на это, чувствую, как ладонь с моей талии пропадает.

Пальцы мужчины хватаются за пояс халата и дёргают на себя. Шёлковая чёрная ткань скользит с плеч и раздвигается в стороны, держась на одних руках, и колеблется в воздухе.

Взгляд Адама устремляется вниз, и я тяжело вздыхаю под его пристальным изучением.

Глава 19

Взгляд сразу же взметается вверх, и ладонь с моей головы пропадает, оказываясь на талии.

Ощущаю резкую хватку из стального кольца рук и как босые ноги отрываются от мягкого ковра. Дыхание перехватывает, когда утыкаюсь лицом в голую грудь и вдыхаю запах тела Адама.

Не вижу, что происходит, но в следующие секунды чувствую спиной мягкую и приятную ткань простыни. Сглатываю, когда Картер нависает надо мной, разрывая своеобразные объятия.

От того, что Адам перенёс меня на кровать и я не сразу поняла это, сейчас приняла неловкую позу. Ноги чуть раздвинуты, а между бёдер колено мужчины, которым утыкается прямо в промежность.

Стыдно? Дико.

Большая ладонь мелькает перед лицом и оказывается на груди, которая резко перестаёт вздыматься. Потому что снова перестаю дышать. Однажды с этим человеком мне перестанет хватать кислорода, и я задохнусь.

Кончики пальцев касаются кружева тёмного лифа, и я со свистом выдыхаю. Картер действует на меня странно. Он опасен, поэтому, кажется, с ним всегда будет так.

– Тебя уже трогали здесь, Алиса? – приятный баритон проникает в уши, пока Адам, отодвигая краешек белья, задевает острый сосок. От одного прикосновения тело простреливает иголками, а внизу живота томительно тянет.

Когда Картер не слышит ответа, спрашивает уже с нажимом:

– Отвечай.

– Нет, – говорю с придыханием, когда палец отодвигается от острой горошины и скользит вниз, спускаясь по животу, который сразу же втягиваю от прикосновений Адама. – Никто.

Так, как он – точно никто.

Рука следует дальше, еле ощутимо касаясь тела, и останавливается на краешке трусиков. Сердце замирает, стоит осознать, что скоро он дотронется там, где даже сама себя никогда не трогала.

– А здесь? – ладонь ложится на треугольник трусиков, скользя пальцем по складочкам вниз, даже сквозь плотную ткань.

– Н-нет, – судорожно отвечаю, прикрывая глаза. Несмотря на то, что позволяла трогать себя, всё равно было неловко.

Видимо, мой ответ был для него как спусковой крючок.

– Fuck, – матерится, и в следующие секунды пальцы поддевают резинку трусов и тянут вниз, до самых колен. Картер дёргает их в сторону, и они трещат по швам, врезаясь в кожу и делая мне больно. – Больше не могу.

Последние слова он чуть ли не хрипит. А мне становится не по себе от того, что Картер разглядывает меня там, внизу.

Обхватывает худые ноги и дёргает на себя. Прикасаюсь к нему своим телом и хватаю ртом воздух, когда тем самым местом утыкаюсь в каменную эрекцию Адама. И снова накрывает страх.

Чем ближе этот момент, тем больше волнение охватывает тело.

Картер снова перемещает свою ладонь на гладкий треугольник и дотрагивается пальцем до чувствительного места. Невольно выгибаюсь, поднимая руку и закусывая ладонь.

С силой сжимаю зубы, когда ловкий палец проникает внутрь, растягивая стенки лона. Прикрываю глаза, осознавая, что снова падаю на самое дно. Потому что мне было приятно. И я ждала того, что будет дальше.

Грубый, безудержный поцелуй, лёгкие касания и его голос с хрипотцой чуть распалили меня, несмотря на напряжённый момент.

Издаю тихий стон, когда он двигается внутри, растирая влагу, которой не должно быть, по нежным складочкам. Мне приятно и нет одновременно. Эти движения закручивают пружину внизу живота всё больше, и тело сдаётся, позволяя Картеру делать с собой всё, что он захочет.

А в мыслях у меня была самая настоящая буря. Это неправильно. Мне не должно быть приятно, но…

Тихий стон срывается с губ, когда в меня входит второй палец.

Следом идёт громкий рык и быстрые движения, которые заставляют мычать, закусывая ладонь. Не хочу, чтобы он знал, что мне хорошо. Так нельзя, не принято.

Только десять минут назад я переминалась с ноги на ногу у дверей его спальни, ожидая казни, а сейчас сама сгорала в руках своего палача.

– Твою же мать, – рука между моих ног пропадает, и я чувствую, как ладони с бёдер тоже испаряются. А в следующие секунды по комнате раздаётся звук расстёгивающейся ширинки, и я сжимаюсь, понимая, что всё. Вот тот момент, которого я так не хотела.

Но и избежать не смогла.

– Расслабься, – произносит, но одного слова здесь мало.

Его пальцы снова обхватывают бёдра, вжимаясь в них. Картер дёргает меня на себя, и я вскрикиваю, чувствуя между ног жгучую и, казалось, нереальную боль.

Глава 20

Картер дёргает меня на себя, и я вскрикиваю, чувствуя между ног жгучую и, казалось, нереальную боль, такую, будто меня ошпаривает кипятком. Внутри горит, и я зажмуриваюсь, когда мужчина делает движение вперёд, принося ещё больше боли.

Ощущение, словно в меня вогнали биту и сейчас имеют ей, а не членом.

Это скоро пройдёт. Обязательно пройдёт. Нужно только потерпеть. Следующие разы будут не скоро и менее болезненными.

– Потерпи, пиявка…

Эти слова проникают в уши, но почему-то мне кажется, что это всего лишь игра моего сознания. Вряд ли Адам скажет такое.

Жёсткие губы накрывают рот, ловя мои полные боли стоны, и целуют, сильно кусая. Шиплю, желая заехать Картеру по лицу, но вместо этого поднимаю руки и переношу свои ладони ему на спину, впиваясь ногтями в тело.

И от этого стало хорошо. Несмотря на быстрые движения, которыми он ни капли не заботился обо мне, врываясь внутрь, ликовала. Хотела доставить ему ту же боль, что и он мне. Но я так не могу. Поэтому делаю всё, на что способна.

Царапаю спину, издаю болезненные мычания ему в рот и не чувствую ни капли наслаждения.

Только желание поскорее закончить это и некоторое время не ложиться с ним в одну постель.

Снова шиплю, когда его широкие ладони обхватывают тонкую талию и держатся за неё, принося только дискомфорт. Он не расценивал свои силы. Не сдерживался, просто брал. Словно ему снесло голову, и всё, что сейчас у него было на уме – получить удовольствие.

Быстрые и грубые толчки, жёсткие пальцы, грязные шлепки и мои мычания, которые перерастают в стоны и разносятся по всей комнате. Стараюсь не обращать на всё это внимания, считая до тысячи, но не выходит.

Боль немного утихает, но не до конца. И с каждым толчком становилось всё приятней, а пружина