Лаванда.

Так пахла Луиза!

Будто тысячи иголок одновременно вонзились в разум фор Корстеда, оживляя вереницу тусклых воспоминаний из прошлой жизни. Но удивительным образом часть из них теперь обрели объем и краски, которых были лишены с момента появления на Миткаласе. Словно кто-то стряхнул с них пыль, возродил и подарил Радремону, по новой вдохнув в них жизнь.

Маркиз поднял голову и встретился с Шелест взглядом.

Конечно дроу не имела ничего общего с его красавицей-женой, но в то же время почему-то сильно на нее походила. Не внешне. Внутренне. Будто под маской горной эльфийки скрывался кто-то другой. Или смешивался с ней?..

Этого фор Корстед понять не мог.

Но странное чувство захлестнуло его, заставив сердце пропустить удар, а уже в следующий миг Шелест прошла мимо, оставив в воздухе лишь тонкий шлейф лавандовых духов.

— Кхм-кхм. — прокашлялась Глост, когда они вновь остались наедине с маркизом. — Понимаю, новость шокирующая. Но не настолько, чтобы впадать в траур. До конца света еще нужно дожить, и…

— Меня не волнует конец света. — резко перебил ее Радремон, подойдя к владычице Города Тысячи Улыбок на расстояние вытянутой руки. — Весь Миткалас может катиться в Бездну! Плакать не стану. Поэтому давай заканчивать этот фарс. Говори свое предложение, или я пошел. Мне есть чем заняться.

Глаза баан Сатор превратились в две узкие щелки, едва способные сдержать рвавшуюся наружу бурю. Она будто превратилась в разъяренную фурию, а уродливое бельмо, выглядывавшее сквозь прорезь в маске, лишь добавляло ее образу жути.

Но фор Корстед не дрогнул и не пошевелился. Он видел Глост в бою и не сомневался в своей способности справиться с ней. К тому же она сама позвала его, а значит изначально была готова идти на уступки.

Понимала это и дроу. А потому, вернув назад разлившуюся по комнате убийственную ауру, спокойно произнесла:

— Ты и у мертвого последние кости заберешь, да?

— Не представляешь, насколько близка к истине. — обворожительно улыбнулся Радремон, припомнив успехи У’Порко.

— Хорошо. — признала свое поражение Глост, жестом предложив вернуться к закускам. — Насколько я знаю, ты интересуешься магией пространства. С этим помочь не могу. Но на Шалове есть ученый, который занимается подобным. Расскажу как его найти. Если он там еще жив.

Маркиз молча наколол на шпажку сразу два кусочка сыра и тщательно поболтав ими в расплавленном шоколаде отправил в рот. Он прекрасно осознавал свое выигрышное положение и собирался выжать из него максимум.

— Еще знаю кое-что насчет того, что ищут твои спутницы. — поджав губы, выдала эльфийка, видя реакцию собеседника. — Штука редкая и дорогая, но я знаю, где ее можно найти.

— Теоретически? — уточнил фор Корстед.

— Максимально вероятно. — неохотно подтвердила Глост.

Однако сильно же ее допек этот Пью. Радремон даже не подозревал, что настолько. Но еще приятнее было осознавать, что, после слов Затура о флоте идентичных флейтов, маркиз и сам заинтересовался необычным пиратом. А теперь ему предлагали награду за то, чем он и так собирался заняться. Возможно не в первую очередь, но тем не менее.

— Этого мало. — спокойно сообщил фор Корстед, проведя пальцем по краю артефактной вазы. — Липкость, или как ее там — не моя проблема. А ученый твой может ничего не и знает. Или давно отрастил клыки и исследует теперь только пропорции смешений свежей крови.

— Тогда чего ты хочешь? — дроу задала вопрос, который с самого начала ждал Радремон. — Ремы? Ремную пыль? Может быть меня?

Вместо ответа маркиз извлек из Перстня Безграничной Мглы крохотный черный огонек. Словно живой, тот танцевал на ладони, завораживая своим таинственным блеском. Задорный, озорной, чарующий и ни капли не обжигающий.

— Эссенция жидкого пламени. — узнала баан Сатор. — Сколько тебе надо?

— Всю! — безапелляционно заявил фор Корстед, пряча ресурс обратно. — И вот эту вот вазочку.

Далее последовал ожесточенный торг с криками, шантажом, взаимными угрозами и тремя бутылками выпитого вина. В процессе они несколько оказывались в шаге как от смертельной дуэли, так и от поединка несколько другого толка, во время которого проигравших не бывает. Но в итоге вазочку Радремон все-таки уступил.

Исключительно по доброте душевной.

Ну и еще потому, что та не была ему нужна изначально.

Наконец, получив всю интересующую его информацию, маркиз покинул будуар Глост, а в коридоре нос к носу столкнулся с Шелест, которая, очевидно, дожидалась окончания переговоров.

Оказалось, что ее, как и фор Корстеда, пронзило необъяснимое чувство, и она решила выяснить его происхождение единственным доступным ей способом.

Их уста сомкнулись в неистовом порыве, и эльфийка утащила Радремона в одну из ближайших комнат. Маркиз не сопротивлялся. Он лишь пригрозил на части разнести весь шалман, если узнает, что кто-то за ним подглядывал.

Позднее же места для слов не осталось и вовсе.

Глава 14

Рассвет застал Радремона в объятиях дроу.

Их постель выглядела так, будто на ней всю ночь отплясывал ансамбль народного творчества неугомонных орков. Впрочем, с учетом их рангов, и физических возможностей тела маркиза, истина оказалась не так уж и далеко.

Длинные шелковистые волосы разметались по всей подушке. Белые. Не каштановые, как у старшей из сестер. И не цвета спелой, ржи как у Луизы.

Но запах лаванды…

Даже сейчас тот витал в воздухе, не давая фор Корстеду ясно мыслить. Он вглядывался в черты Шелест, силясь понять, что же именно на него нашло. Эта эльфийка никак не могла быть его женой. И в то же время каким-то непостижным образом на нее походила.

Радремон пропустил между пальцев похожую на жидкое серебро прядь; едва касаясь, провел рукой по грациозному изгибу хрупкой талии; скинул с себя заброшенную в порыве страсти эбонитовую ножку.

Нет. Определенно не Луиза.

Или…

— Любуешься? — потянувшись, с улыбкой спросила разбуженная Шелест. — Сама