чудеса продолжались. Торговля уже свернулась, ряды пустовали, закрылись и павильоны. Остались только две точки — и одна с теплой одеждой, среди которой затерялись две норковые шубы. Сегодня фантастический день, начиная с того, что Ульяна сама явилась Ереме. Открытие рынка и решенная проблема с Фимой — это уже во-вторых и в-третьих, но тоже из разряда новогодних чудес. И Вартан еще не успел вывезти свой товар. А если шуба нашлась, то можно не сомневаться, что Ульяне она будет в самый раз. Потому что сегодня день чудес.

— Сколько? — спросил Ерема.

Его пугала не цена, а то, что денег у него осталось совсем чуть-чуть. Всего полторы тысячи долларов, а шуба из натурального меха, хорошего качества, дешево она стоить просто не могла. И все же Ерема был уверен в том, что сможет расплатиться. И точно, шуба стоила полторы штуки. Тютелька в тютельку. Денег хватало, а сдача Ерему не волновала, во всяком случае сейчас.

— Вартан, креста на тебе нет! — Лиля уперла руки в бока.

Она и Снегурочку для Олега нашла, и Ереме подсказала, где можно шубу купить. Причем даже не пыталась отговаривать его — из женской зависти. Вахлам-то ей шубу не покупал и даже не обещал.

— Ну так цены растут! — армянин глянул по сторонам в поисках ушей, которые могли бы с ним согласиться.

— Это доллары, Вартан!

— Э-э, ну да!.. Сто баксов могу скинуть.

— Двести давай!

— Спокойно, товарищи!.. — Ерема выложил на прилавок пятнадцать сотенных купюр, все, что у него было.

Осталась только наличность в рублях, но ничего, если что, он всегда сможет занять у пацанов. Или у того же Вартана. В любом случае с голоду не умрет.

— Удачи тебе, Вартан! — забирая шубу, мило улыбнулся Ерема. И уже у порога обронил: — Если шуба левая, сделаю тебе больно.

Он не шутил, за кидалово он спросит строго.

— Да что ты, лучшая шуба во всей Москве!

Лиля нагнала его уже по пути к кафе.

— Цены у него растут! — возмущенно сказала она. — Как будто не знает, что рубль падает.

— Знает, — кивнул Ерема.

Доллар еще не вернулся к значениям «черного вторника», но стоил уже три с половиной тысячи за условную единицу. И при этом падал в цене. Тот же Вахлам покупал квартиру по цене восемьсот долларов за квадратный метр, а сейчас меньше чем за штуку сто и не подходи. А квартиру когда-нибудь придется покупать. Если, конечно, белая полоса не сменится черной.

— Конечно, знает! Все они тут доллары на рубли меняют.

— Менялы!

— Хочешь жить — умей вертеться!

— За все нужно платить, — кивнул Ерема.

— И это тоже.

— За умей вертеться нужно платить, — уточнил он. — С менял процент нужно брать. За «крышу»!

— Негласный налог? — задумалась Лиля.

— Сегодня не будем об этом говорить.

Ульяна еще не напилась, но взгляд уже теплый, мечтательный. И Ереме она обрадовалась искренне, даже приподнялась ему навстречу.

— Домой поедем? — Он смотрел мягко, но прямо ей в глаза.

— Да, наверное! — кивнула она, глядя на шубу, которую он держал через руку.

— Паня, ты сегодня на смене? — спросил Ерема, хотя сам знал, что это так.

Рынок охранялся, для этого имелось несколько сторожей, довольно-таки крепких ребят. Сегодня смену возглавлял Паня, поэтому за столом он пил только минералку. А если хватил где-то втихаря, сам пусть за это и расплачивается. Если вдруг менты остановят.

— Отвезешь Ульяну!

Ерема развесил шубу на руках и поворотом головы велел Ульяне повернуться спиной. Но она не торопилась повиноваться ему.

— Это мне? — не зная, радоваться или горевать, спросила она.

— В прокат.

— Ну, хорошо…

Ерема помог ей надеть шубу, а когда она застегнулась, с видимым равнодушием подал поясок. И указал на выход.

— А ты? — в ее голосе прозвучала обида.

— Провожу, — кивнул он.

И заметил, что Ульяна вздохнула с чувством облегчения.

— А сам почему не отвезешь? — уже на свежем воздухе спросила она.

— Нетрезвый водитель — зло!

— Ты нетрезвый? — она удивленно повела бровью.

К ним подъехала «девятка», открылась водительская дверь, показался Паня.

— Ну что, едем, командир?

— Я сам за руль сяду, а ты давай работай! — Ерема кивком указал ему на контрольно-пропускной пункт у ворот.

Рынок оборудован по всем правилам, это влетело в копеечку, зато сейчас гордость брала. Все на местах, все по стандартам, горят все фонари.

Паня ушел не сразу, сначала он, обогнув машину, открыл дверь, приглашая Ульяну занять место рядом с водителем. Он даже подал ей руку, она благодарно улыбнулась, но эту помощь не приняла, села сама.

Паня открыл ворота, Ерема выехал на шоссе. Выпил он не так уж и много, но пьяным себя чувствовал. От эмоций, которые захлестнули его, когда он был наедине с Ульяной.

Он молча вел машину, хотел, чтобы она первой начала разговор. Ему, в общем-то, все равно, как она жила без него. Ему интересно только то, как они будут вместе. Если будут… А если не будут, если она не хочет, то и говорить не о чем. Не нужно быть навязчивым, женщины этого не любят.

— Я думала, ты совсем пропал, — с чувством неловкости произнесла она.

— Мог пропасть, — кивнул Ерема.

— Это было так ужасно, что я до сих пор боюсь вспоминать.

— А я напомнил? — усмехнулся он.

— Ну что ты, мне до сих пор снятся кошмары… Мне даже кажется, что все было в кошмарном сне.

— Но знаешь, что все было по-настоящему… Ты же поэтому оставила Кирилла?

— Ты знаешь?

Ерема знал не все, но многое, только вот говорить об этом совсем не обязательно.

— А Олег — это серьезно?

— Да Олег — это так… А Кирилл повзрослел.

— Когда наркоту толкал, маленьким был? — усмехнулся Ерема.

— Да где он там толкал, в универе?

— А там можно?

— Нет, конечно!.. Он сказал, что больше не будет.

— Это ты мне говоришь или себе?

— Себе?! — спохватилась Ульяна.

Ерема мрачно усмехнулся. Ульяна, видимо, взвешивала на весах достоинства Олега и Кирилла, выбирала, кто из них лучше. Один на театральных подмостках бедствует, другой больше не будет торговать наркотиками. Но что с Кириллом будет дальше… Одним словом, еще ничего не ясно, и она все еще перед выбором… Интересно, найдется в ее системе ценностей третья чаша весов, для оценки достоинств Еремы?

— Да нет, просто говорю… Ты, наверное, думаешь, что Кирилл…

— Я думаю?… — удивленно повел бровью Ерема. Класть он хотел на Кирилла. — Я думаю, что ты из-за него влипла в историю. Ты хоть понимаешь, что тебе грозило?

— Да, понимаю, очень хорошо понимаю! — зачастила Ульяна. — Даже не знаю, как тебя