Хотя, когда речь шла о его собственных психологических проблемах, он порой бывал очень вспыльчивым, на мои проблемы он часто смотрел довольно здраво.

– Ну и что с того? Сам я делаю кучу вещей, которые мне не хочется делать. Такова взрослая жизнь, Оливия.

Я посмотрела на него волком и сложила руки на груди.

– А каковы твои отношения с новой женой Брайса, Кристал? – спросил он, сменив тему.

Я встала из-за своего туалетного столика и принялась ходить взад и вперед.

– Не знаю.

– Как это – не знаешь? Что ты имеешь в виду?

Я достала из большого стенного шкафа пару платьев и положила их на нашу огромную кровать. Она была застелена роскошным шелковым постельным бельем и безразмерным стеганым одеялом с наполнителем из гусиного пуха.

– Я имею в виду, что оба раза, когда я общалась с ней, что-то шло не так. Но это была не моя вина. В первый раз меня разозлила Карен, а во второй это сделали Шеннон и Дженни. К тому же из-за этого моего нового поста я в последнее время вся на нервах.

– Ох, да брось ты. – Дин встал, взял меня за руки и притянул к себе: – Тебе нужно ладить с этими женщинами, быть с ними любезной. Оставь эти разборки, или в конце концов ты станешь таким же изгоем, как Шеннон. Разве ты этого хочешь? – Он приподнял мой подбородок и заглянул мне в глаза.

– Нет, – сказала я, понурив голову. Его вопрос явно носил риторический характер, но Дину нравилось притворяться умным, задавая дурацкие вопросы, которые не требовали ответа. Он знал, что меня страшит только одно – что окружающие будут считать меня хуже других. Я не боялась смерти. Я боялась стать никем.

– Вот и хорошо. Тогда начни с того, чтобы позвонить Дженни и извиниться перед ней. И пожалуйста, давай сегодня вечером обойдемся без драм. Просто будь милой и приятной. Ты способна вести себя мило и приятно? – Он снова приподнял мой подбородок, так что наши взгляды встретились опять. Дин знал меня как свои пять пальцев. Ему было известно, что я умею казаться не такой, какая я есть. Еще один дурацкий риторический вопрос.

– Я могу попытаться, – ответила я, закатив глаза.

– Молодчина. – Он поцеловал меня в лоб и отошел. – Я буду внизу. Мне надо кое-кому позвонить.

Я зло фыркнула. Я мирилась с его покровительственной манерой вести себя со мной, потому что знала, что это повышает его самооценку, благодаря чему он лучше делает свою работу, то есть дает мне все, чего я могу пожелать. Таков уж круговорот жизни – вернее, круговорот богатства, – и я была готова играть в эту игру… пока.

Я подошла к туалетному столику и снова посмотрела на себя в зеркало. Этот вечер был очень важен для меня. Мне было нужно, чтобы женщины Бакхеда любили меня, несмотря ни на что. Если им придется любить меня из страха, что ж, так тому и быть – это тоже устраивало меня. Мне было нужно, чтобы они следовали моим указаниям… чтобы они повиновались мне. Мой круг общения распадался, и следовало восстановить его – разумеется, за минусом Шеннон. Для меня она умерла – умерла еще несколько лет назад. Ее место займет Кристал. Это был мой вечер. Я взяла свой мобильник, сделала глубокий вдох и начала повторять своему отражению в зеркале:

– Не веди себя как стерва. Не веди себя как стерва. – И, улыбнувшись бесовской улыбкой, набрала номер Дженни.

13. Кристал

Я сидела рядом с Брайсом в лимузине и нервничала из-за предстоящего вечера. Я не хотела идти, но на этом приеме должны были чествовать Брайса, и он должен был произнести речь. Этот вечер был очень важен для него. Меня облегало длинное зеленое платье с высоким разрезом от какого-то модного дизайнера, о котором я никогда не слыхала, и, на мой взгляд, облегало слишком уж тесно. Волосы были уложены в шикарную высокую прическу, а макияж имел цвет загара и был просто великолепен, все благодаря Дженни. Брайс сжал мою руку, и я повернулась к нему. Он был одет в смокинг, сшитый на заказ. Он улыбнулся этой своей улыбкой на миллион долларов, и я улыбнулась в ответ, но намного менее лучезарно.

– Где твоя золотая сумочка? Та, которую я только что купил для тебя? – спросил он. Брайс всегда подмечал такие мелочи.

Я взглянула на свою серебряную сумочку.

– Я случайно забыла ее сегодня в салоне. Очень торопилась вернуться домой и переодеться, чтобы мы не опоздали, – ответила я с улыбкой. – Я понимаю, что это важно для тебя.

Он снова улыбнулся:

– Смотри не потеряй ее. Она очень дорогая.

Я чуть заметно кивнула.

– Как ты себя чувствуешь? Я хочу сказать, в связи с этим вечером? – спросил он.

Я была расстроена из-за того, как ко мне относились в этом городе, и, если честно, считала, что в этом виноват он. Если бы он был честен со мной с самого начала, я бы ни за что с ним не замутила, пока он не разорвал бы узы, связывавшие его. И вот теперь все в Бакхеде считали меня охотницей за деньгами и разлучницей, разрушившей его семью. Но на самом деле я была совсем не такой. Я это знала, но всем остальным это было невдомек. Однако прошлого не изменишь, и я знала, какую должна сыграть роль. Мне придется завоевывать их расположение. Придется выступать в роли доброй прекрасной девушки из Техаса, в которую Брайс просто не мог не влюбиться. Придется очаровать их, как я очаровала бедного ни в чем не повинного женатого политика, который остался бы верен своей жене, если бы не подпал под мои чары. Это звучит довольно нелепо, но люди любят волшебные сказки, и нравится мне это или нет, теперь мне предстоит придерживаться именно этой версии событий.

После того, что произошло в салоне, я опасалась встречи с Шеннон. Было очевидно, что она люто ненавидит меня. Думаю, что в английском языке даже нет достаточно сильного слова, чтобы выразить то, что она чувствует ко мне. А тут еще эта Оливия. Мне было не по себе от нее из-за ее перепадов настроения. Мне было тяжело иметь с ней дело, но думаю, мне придется этому научиться. Опять жертвы.

– Я немного нервничаю, – наконец ответила я, решив ограничиться только этим.

– Не нервничай. Они полюбят тебя, как полюбил я. – Брайс потер мои пальцы.

На этом мероприятии мы впервые должны были