Погруженная в собственные переживания, она упустила момент, когда дядюшка подошел к прорабу, шепнул ему пару слов, и тот испарился из бытовки. Она находилась на грани отчаяния и не очень хорошо соображала. Дядюшка отцовским жестом положил ладонь на ее плечо и мягко произнес:

– Девушка, не переживайте вы так. Все будет хорошо. И плакать не надо, особенно такой красивой и молодой девушке. От слез ранние морщинки появляются.

От участливых слов постороннего человека Людмилу словно прорвало. Она так давно перестала верить в хорошее, не общалась с приветливыми и адекватными людьми, не слышала обращенных в свой адрес простых и чутких слов. Ее существование превратилось в ад без малейшей надежды на перемены к лучшему. Слезы, которые она с неженским мужеством сдерживала многие месяцы, теперь уже градом брызнули из глаз. В этих рыданиях было все – горечь несбывшихся надежд, боль унижений, скитаний, одиночества, взрыв абсолютного отчаяния. Море невыплаканных слез было нескончаемым. Когда сил не осталось, девушка подняла голову и увидела напротив пожилого человека. Ее поразили чужие глаза. В них было столько сочуствия и понимания, что она поверила ему. Он, ни слова не говоря, взял ее за руку. Жест был естественным, как будто так и должно быть. Она послушно встала со стула. Они вышли на улицу, сели в машину. И вместо того чтобы заниматься тяжелой и грязной работой на стройке, она безропотно отправилась с незнакомым пожилым человеком в неизвестность. Великий господин случай смилостивился и спас Людмилу.

Старик, Леонид Данилович, оказался директором огромного строительного концерна. Он был одинок, богат и благороден, по крайней мере по отношению к ней. Вот таким образом Людочка оказалась в другой жизни и приобрела положение содержанки респектабельного человека, к которому никогда не стремилась. Костромина была слишком наивна и порядочна, ее нельзя было отнести к хищной дамской породе, представительницы которой готовы все отдать, чтобы захомутать богатенького мужика. Из нее получилась бы прекрасная жена, мать, хозяйка. Она бы с удовольствием варила борщи, вытирала носы и закручивала на зиму по сотне банок консервов. Но жизнь распорядилась по-своему и заставила взглянуть на многие вещи по-новому.

Людочка согласилась с предложенным без колебаний. Она слишком устала от страданий. Первое время она получала необыкновенное наслаждение от самых простых вещей, которых была лишена за время скитаний. В любое время она могла позвонить в Израиль, принять ванну, посмотреть фильм, съесть что-нибудь вкусненькое. Леонид Данилович ее обожал и баловал. Она чувствовала себя настоящей небожительницей. В стремлении отблагодарить своего спасителя она принялась варить, жарить, печь. Это вызывало у ее покровителя приступы необыкновенного веселья. Леонид Данилович предпочитал ужинать в ресторанах и не скучал по домашней пище. Он с удовольствием выводил Людочку в люди. Благодаря ему она познакомилась со многими влиятельными высокопоставленными персонами. Когда Людмила пришла в себя и заскучала от сытой жизни, Леонид Данилович сам предложил ей закончить какие-нибудь курсы. Людочка выбрала специальность маникюрши. Эта профессия очень подходила для ее характера. Работа непыльная, довольно прибыльная, если делать ее хорошо. Сама атмосфера парикмахерского салона притягательна для любой женщины. Здесь уютно, комфортно, похоже на закрытый дамский клуб. Хоть она и не нуждалась в деньгах на нынешний момент, профессия не помешает. И кто знает, может быть, так и прожила бы Костромина долгую и счастливую жизнь под покровительством Леонида Даниловича, но очень скоро все закончилось. Хоть и обладал ее престарелый любовник необыкновенной прытью и бодростью, годы не уговоришь щелкать в режиме обратного счета. Леонид Данилович умер скоропостижно, от инфаркта, за своим рабочим столом.

Пока безутешная Костромина плакала, горевала, хлопотала, хоронила, объявились какие-то дальние родственники покойного, о наличии которых она и не подозревала. Завещания Леонид Данилович, к сожалению, не оставил. Мудрый был старик, а важное дело проморгал. Не собирался умирать, не планировал. Осталась Костромина опять голее голого. Без денег, без квартиры, без богатого покровителя.

То ли на роду у нее было написано быть вечной содержанкой, то ли звезды так выстроились, долго ломать голову, как жить дальше, не пришлось. Все оказалось довольно просто. На место Леонида Даниловича нашлось довольно много желающих. И она, помня скитания, унижения, голод и безысходность, не стала изображать из себя неприступную крепость.

Новым Людочкиным любовником стал влиятельный телевизионный продюсер. Он купил ей небольшую, но очень уютную квартиру в центре столицы и навещал ее в уютном гнездышке время от времени. Продюсер был популярен и женат. Но, несмотря на свою вечную занятость и публичность, не забывал о любовнице целых четыре года.

Продюсера сменил какой-то нефтяник. Менялись мужчины, мотив не претерпевал серьезных изменений. Но язык не повернется назвать Людочку Костромину проституткой, стервозной хищницей или глупой и жадной содержанкой. Людмила, по мнению Виктории Михайловны, как бы это странно ни прозвучало, походила на чеховскую Душечку. Каждый раз, устраивая дамское благополучие и находя нового покровителя, она была ему верна и прилагала все усилия для того, чтобы сделать его по-настоящему счастливым. Людмила оставалась очень хороша собой, несмотря на то что молодость ушла, у нее был ровный, доброжелательный характер, по природе она была отличным слушателем, несмотря на собственную болтливость, и, что очень важно для мужской половины человечества, Людочка была способна остро и эмоционально сопереживать откровениям уставших, издерганных деловых людей. Ее открытость и сохранившаяся почти детская наивность располагали к ней мужскую половину человечества. С годами она приобрела особенный лоск, была в ней изюминка. Она сумела соединить в себе противоположные вещи – простоту маникюрши с южных окраин и холодный блеск светской львицы. Людочка вращалась в самых высоких кругах, ее с удовольствием приглашали на фестивали и презентации, кинофорумы и в посольства иностранных государств. Москва, которая едва не погубила в молодости, поместила ее в разряд баловней.

Вот такая непростая и очень неординарная история, от которой у добропорядочных и неискушенных граждан сносит голову. Виктория Михайловна знала одно, что добрее, душевнее и несчастнее Людочки Костроминой нет никого на свете. Она добросовестно изображала из себя фейерверк и вечный праздник, купалась в роскоши, ездила по экзотическим странам, вращалась в светских кругах. Для постороннего взгляда она была объектом зависти и нескончаемых сплетен. И никто не мог понять, что ее благополучие не самоцель, а маленькая ступенечка для достижения одной, почти нереальной мечты – воссоединиться когда-нибудь с родной дочерью. Никому, даже самому подлому врагу, не пожелаешь такой судьбы. Людмила никогда не жаловалась, не ныла, готова была прийти на помощь в любую минуту. При этом Костромина не стала бы ждать сигнала о бедствии или особого приглашения. Она сваливалась иногда внезапно, как снег на голову, тормошила, ругала, уговаривала, приводила в чувство, утешала. После таких встреч появлялось желание жить долго и счастливо. Собственные горе и неприятности на фоне бурной биографии подруги начинали казаться житейской ерундой и отступали на задний план. Вот такая она была, Людочка Костромина, приятельница, подаренная Виктории Михайловне Плотниковой судьбой.