оружие и стал в стойку, приготовившись к возможным неприятностям. Лес, в котором он провел недолгое время, уже успел закалить его искренне добродушный характер, огранив его до, казалось бы, нелепого бесстрашия. И он сам не понимал, к добру ли это.

Их самые худшие опасения, к счастью, не оправдались, и в таком странном воинственном положении их застали запыхавшиеся от быстрого бега Бран и Ниса.

— Ну что? Вы нашли растения, которые помогут Арин? Ей совсем плохо, — сразу же накинулся на них Девин с неуместными расспросами.

Фиц легонько толкнул его в плечо.

— Да подожди ты, крепыш, не видишь, они не в себе. Что с вами стряслось?

Ниса оперлась руками на колени и пыталась отдышаться и успокоить биение сердца.

— Тролли… Там были настоящие тролли! — неожиданно резко вскрикнула она, переведя дыхание.

— Тролли? — недоверчиво переспросил Фиц, при этом его губы мелко дрожали, а белесые брови нервно сомкнулись на переносице.

— Потом это обсудим. Сейчас есть дела поважнее, — Бран на удивление быстро собрался и быстрыми шагами направился к покрывшейся скользкими каплями пота Арин. — Ниса, дай мне будру плющевидную, сейчас же!

Ниса подбежала к нему и, вывернув наизнанку карманы своего испачканного грязью платья, вручила юноше собранное ею на одной из темных лесных полян добро. Бран стал обламывать зеленую хрустящую траву, сок летел во все стороны, окропляя его задумчивое лицо. Он, как настоящий травник, мастер своего дела, освобождал жирные корни от сырой почвы и ненужных фиалковых соцветий, затем тщетно пытался запихнуть их в слегка приоткрытый рот побледневшей от болезни Арин.

— Не выходит, она не может проглотить это. Думаю, у нее напрочь пересохло в горле, а корешки слишком большие и сухие. Мне нечем их перетереть, — выпалил Бран, старательно хлопая ладонями по бесчувственному лицу рыжеволосой девочки. — Она без сознания и, кажется, ее уже нельзя привести в чувство и заставить съесть что-либо, она просто-напросто подавится и умрет.

— Боже, неужели мы опоздали? — всхлипывая на каждом слове, спросила Ниса и мелкая россыпь блестящих слез потекла по ее испачканному лицу. — Сделай же что-нибудь, Бран! Ты же говорил, что можешь помочь! Ты же говорил, что хочешь стать врачом, отчего тогда ты молчишь?!

Фиц потупил взгляд, не в силах что-либо сказать. Любое его слово могло причинить окружающим боль, сейчас он был подобен красной шелковой тряпке для диких бойцовых быков. Молчание было лучшим выходом в сложившейся ситуации и одновременно наихудшим, так как он не мог поддержать словами отчаявшуюся найти подспорье Нису.

— Бран, ты просто бесполезный кусок дерьма! — в исступлении воскликнул Девин, дрожащими руками схватив парня за ворот рубахи. — Если она умрет, я просто… я тебя… я… я…

Неожиданно Девин расплакался, как маленький ребенок. Злость и нескрываемая агрессия ушли на второй план, осталась только по-настоящему детская часть его души, наивно полагавшая, что Арин можно хоть как-то спасти, что ее юное тело не будет лежать в сырой земле под сенью нежно-розовых пионов, подобно телу его сестры Сьюлин.

— Мне очень жаль. Правда, жаль, — опустив голову, сказал Бран.

Он вспомнил, что доктор Рэй частенько говаривал о том, что лекари и травники далеко не всемогущи, они отнюдь не боги и не ниспосланные небом жрецы, что есть некоторые неразрешимые случаи, когда людям по воле судьбы и провидения суждено покинуть этот бренный мир.

Ниса уткнулась маленьким курносым носом в пушистую копну оранжево-рыжих волос подруги. Жизнь покидала эту маленькую, еще не успевшую как следует окрепнуть, нежную оболочку девственно чистой души.

Беспокойная черная пелена ночного леса постепенно сменялась пунцовыми, светло-бордовыми красками. Лунное звездное время суток занималось яркими, живительными рассветными лучиками, освещающими своим мягким сиянием темные кривые ветви, являя темно-зеленые, красные и оранжевые краски поздней осени. Из сереющей темени постепенно проступали неясные очертания окружающего мира. Природа оживала, вдыхала в себя чистый дневной воздух и безропотно подчинялась нынешним, сызнова вступившим в силу правилам. Рождался новый день, стараясь унести все неприятности и невзгоды, принесенные мраком жестокой ночи.

— Рассвет, — сказал Бран, внимательно всматриваясь в проступающие насыщенные тона леса. — Рассвет! — вскрикнув, повторил он, вскочив с глинистой мокрой почвы и отряхивая заляпанные ею колени.

Ниса, отстранившись от Арин, исподлобья посмотрела на Брана. Как он мог всерьез радоваться приходу солнца, когда на его глазах погибает человек?

— Это поляна! Понимаете, о чем я? — Бран взглянул на отстраненные, скорбные лица детей, затем чуть тише, но не менее задорно добавил: — Ну, конечно, вы не понимаете!

— Что ты, черт возьми, несешь? — с нескрываемым презрением спросил Фиц, не в силах сдерживать молчание, которое искренне желал сохранять до того момента, пока эта несчастная, несправедливая ситуация не разрешится.

— Сейчас все сами увидите! — продолжал торжественно восклицать обычно серьезный и практически безэмоциональный Бран.

Когда поляна полностью покрылась нежно-розовым, перламутровым и янтарным отсветом приветливого октябрьского солнца, когда певчие дрозды залились звонким щебетанием, когда лес переродился и снял маску страшного, злого монстра, перевоплотившись в чудесную юную малахитовую, морковную, бурую деву, на ней абсолютно волшебным образом стали прорастать рассветные камелии, раскрывая сочные бутоны навстречу солнцу, жизни, бодрящему цоканью и трелям пернатых голосистых певцов.

Бран, сорвавшись с места, стал аккуратно собирать пурпурные соцветия, улыбаясь самому себе и двойственности чудной лесной природы. Он подбежал к практически неподвижной, как восковая скульптура, Арин и, сорвав чудесный лепесток, опустил его на побелевший от жара язык девочки. Практически мгновенно он растворился и спустя несколько секунд на губах Арин проявился легкий розоватый оттенок, а щеки вновь стали наливаться жизненным соком.

Юноши в изумлении смотрели на происходящее волшебство, не доверяя собственным глазам. Арин воскресала, возвращалась из пучины болезненной бездны в их мир, в мир живых.

— Что происходит? Где я? — с легкой хрипотцой в ломком голосе спросила девочка, вдыхая леденящий легкие воздух. — Я ничего не понимаю. Очень хочется пить.

— Арин! — воскликнула Ниса, крепко обнимая еще слабую подругу. — Мы уже думали, что потеряли тебя!

Бран выдохнул — кажется, тот разговор с Авой все же был ему необходим. Она чуть было не лишила Арин жизни, но одновременно знания, полученные Браном, излечили ее. Он благодарил хозяйку дома на отшибе леса и внезапно поймал себя на грешной мысли, что желал бы вновь увидеться с ней, поговорить о связующем их души деле, деле всей его жизни. Она явно могла передать ему множество сакральных травнических знаний, но, к сожалению, судьба распорядилась иначе.

Девин и Фиц стояли поодаль, нелепо открыв рты в полном ошеломлении. Как в их до этих пор нормальном, естественно устроенном мире могло произойти нечто подобное? Юноши не могли приложить ума, а