«Civitas Solis». «Город Солнца». Латинское название совпадало с надписью на подставке из-под глобуса. Значит, отец ясно указал на значимость книги, однако Максиму не удавалось понять, в чём она заключена.

Они проходили Кампанеллу на первом курсе. В учебной программе ему были посвящены полпары, четверть семинара и один экзаменационный вопрос. Скучнейшая утопия, написанная в начале семнадцатого века, – диалог между докучливым Гостинником и Мореходом, побывавшим во всеми забытом государстве, которое в годы изоляции успело стать идеальным. Собственно, это был даже не диалог, а однообразный монолог Морехода, изредка прерываемый бестолковыми, ничего не дающими репликами Гостинника. Никакой частной собственности, всеобщий обязательный труд, трудовое воспитание детей, общественное распределение благ, общественная организация производства и тому подобное – всё то, что так неумолимо навевало сон в дни летней сессии.

– «Поведай мне, пожалуйста, о всех своих приключениях во время последнего плавания», – вслух прочитал Максим первые слова Гостинника.

Следом прочитал и первые слова Морехода:

– «Я уже рассказывал тебе о своём кругосветном путешествии, во время которого попал я, в конце концов, на Тапробану, где был вынужден сойти на берег. Там, опасаясь туземцев, укрылся в лесу».

Чуть дальше:

– «Я неожиданно столкнулся с большим отрядом вооружённых мужчин и женщин, многие из которых понимали наш язык. Они сейчас же повели меня в Город Солнца».

– Тапробана? Это вообще где? – заинтересовался Дима.

Максим пожал плечами. Вновь вернулся к первой фразе Гостинника. Она почему-то притягивала его внимание больше всех последующих. «Поведай мне, пожалуйста, о всех своих приключениях во время последнего плавания». В этом было что-то… знакомое. Будто Максим недавно слышал эту цитату. Встречал в журнале или просто в интернете. Впрочем, она могла запомниться ему на первом курсе после многократных попыток прочитать это не самое увлекательное произведение. Отбросив книгу, Максим встал с пола.

Вышел на балкон. Хотел побыть один. Оставил Шмелёвых самостоятельно разбираться с тайнами Шустова-старшего.

Книга из университетской программы и неудачная фотография изуродованных ног. Вот и все зацепки.

В том, что это именно зацепки, Максим не сомневался. Очередные намёки, где искать очередной тайник или заброшенный дом с сокровищами, украденными отцом у Скоробогатова. А быть может, это был и вполне жилой дом, где прятался отец – сидел себе возле камина, почитывал книжки и ждал, что его найдут. Или воспитывал детей в новой семье и уже ничего не ждал…

Тяжело выдохнув, Максим положил локти на перила, ссутулился. Посмотрел вниз, на кусты, усмехнулся – вспомнил, как на прошлой неделе карабкался сюда и как чуть не сорвался, застряв между первым и вторым этажом.

Максим устал. Знал, что пойдёт по выбранному пути до конца, каким бы долгим и сложным тот ни оказался, и всё же сейчас хотел одного – забыться. Вернуться в Клушино, лечь под одеяло и смотреть, как за окном летят серые хлопья снега. Слушать, как из мастерской доносится гул токарного станка, как на кухне шкварчит сковородка. Лежать так бесконечно долго, растворяясь в беззаботном унынии…

Отец понимал, что дом в Ауровиле обыщут, и не раз, поэтому не спрятал там ничего важного. Дополнительная страховка. Как двойное шифрование письма. Надеялся обезопасить себя или то, что прятал. А может, наслаждался затеянной игрой, будто вернулся на десяток лет назад и надеялся, что Максим вновь примется с детским восторгом искать запрятанные по углам записки – одна ведёт к другой, а все вместе указывают путь к пустяковой награде, вроде новой игрушки или книги. А может, устроив такой лабиринт, в первую очередь хотел проверить сына, убедиться, что Максим достоин идти по его стопам.

Не было сил во всём этом разбираться.

Максим ударил себя ладонями по вискам. Закрыл глаза. Постарался сосредоточиться. Сейчас от него требовалось одно – играть по правилам. У него не было выбора. Играй или выходи из игры. Выйти он не мог. Потому что не мог рисковать своей жизнью и жизнью мамы.

Раскрыть тайну отца. Отдать всё Скоробогатову. И забыть об отце. Раскрыть. Отдать. Забыть. Максим мерно ударял кулаками по перилам, будто вдалбливал в себя эти мысли. Запрещал себе в них сомневаться. Решение, принятое ещё в Клушино, могло быть ошибочным, однако оно давало Максиму шанс на победу. Сомнения в этом решении делали его уязвимым, обрекали на поражение.

В последний раз ударив по перилам так, что металлическая дрожь отдалась по всему телу, Максим выпрямился. Слабость отступила.

– Ну как? – спросил он, вернувшись в номер, и сейчас был благодарен Шмелёвым за то, что они не помешали его уединению.

– Сорок тысяч евро, – Дима указал на деньги. – Неплохая заначка.

– Этого хватит, чтобы покрыть мамин кредит, – рассудил Максим. – Ещё останется, чтобы закончить перестройку дома.

– Ты хочешь вернуться в Москву? – удивился Дима.

– Нет. Думаю, мы только начали.

– И что нам делать?

– Читать. – Максим поднял с пола томик Кампанеллы.

Этим они и занимались весь следующий день. Впрочем, пока у них не появилось даже самых безумных предположений, как именно воспользоваться фотографией и старой, изданной в тысяча девятьсот сорок седьмом году книгой.

Максим и Дима поочерёдно изучали «Город Солнца». Старались не упустить ни единой детали. Перевод с латинского Ф. А. Петровского. Вступительная статья. Академия наук Союза ССР. Москва – Ленинград. Тираж десять тысяч. Пять с половиной печатных листов. Образцовая типография треста «Полиграфкнига». Нахзац с библиотечными штампами. Сделанная от руки надпись «170» – внизу на корешке. Максим не сразу её заметил, а заметив, не смог объяснить.

Сотни заурядных, ни к чему не приводивших деталей, которые они выписывали и структурировали не меньше десяти часов подряд. И только на следующий день, сидя в уличном кафе Пудучерри, Максим с горечью понял, до чего они с Димой и Аней были слепы. Ведь, как и в случае с тайником в доме отца, подсказка лежала на поверхности. Они усложнили в общем-то простую и теперь казавшуюся очевидной задачу. Все карты были у них на руках, а они изучали тираж и печатный объём книги…

Разгадку Максим принял на удивление спокойно. Лишь очередной шаг вперёд. Сколько их было и сколько ещё будет? Всё же Максим с улыбкой представлял, как обрадуется Дима, как он будет кричать своё «феноменально!». Конечно, Дима сейчас в Ауровиле и сам мог бы обо всём догадаться, встретить Максима с насмешливым взглядом превосходства, но… Нет. Сам Дима не справится. Как не справился с простейшей шифровкой на глобусе… Неужели это правда? Максим с негодованием отбросил настырную ядовитую мысль. Сейчас было не до неё.

Оставалось дождаться, когда откроется банк. Уже совсем скоро. Пятнадцать минут. Максим положит бóльшую часть денег себе на карту. Остаток обменяет на рупии. Первым делом отдаст Диме долг. Затем все трое уедут из Ауровиля.