я снова удрала, у меня будут неприятности. Я и так пошла против его воли, поступив сюда.

Хайен внимательно смотрел в аметистовые глаза девушки и терпеливо ждал. Та немного поколебалась, а затем осторожно начала:

– То, что я тебе сейчас расскажу, знают только эльфы и друзья твоего отца. То есть мои родители, отец Рийсы и король. Будет лучше, если ты не будешь об этом распространяться. Хотя, наверное, и не захочешь…

– Не тяни! - поторопил ее юноша. - Так почему все так ненавидят темных?

– Дело в том, что темные эльфы… убивали светлых.

– Так была война светлых и темных, про это все знают.

– Не перебивай, - попросила Хели. - Мне на самом деле трудно говорить это тебе.

Хайен видел, что это и правда так - девушка мялась и тщательно подбирала слова. Наконец, она собралась с духом и выпалила:

– Вместе с магией к темным эльфам приходило безумие. И остановить его могла…только кровь светлых эльфов. Чем сильнее становился темный, тем больше у него становилось… черных волос.

С этими словами Хели протянула руку и коснулась черно-белой пряди.

– Как только все волосы эльфа становились черными, - продолжила девушка чуть тише, - он начинал убивать светлых, чтобы оттянуть свое безумие. Так происходило поколение за поколением, пока в последней войне светлые не истребили всех темных. Точнее, так написано в человеческих хрониках.

Хели выдохнула и подошла к Хайену почти вплотную. Теперь она почти шептала, глядя ему в глаза снизу вверх:

– Но на самом деле… Нет никаких темных и светлых, Хайен. Темные эльфы - не отдельный род и не другая раса. Это редкий дар, который может проявиться в любом поколении, в любой эльфийской семье. Последняя война унесла столько жизней, что светлые приняли решение… Убивать всех младенцев, у которых при рождении найдут хотя бы одну черную прядь.

Хайен молча смотрел в глаза Хели, не в силах до конца поверить в то, что она говорила. Девушка пропустила между пальцев черно белую прядь его волос и заговорила снова:

– Вот только твой отец родился с одним-единственным черным волосом. И его… не заметили. Ллиореллиэль фуу Акаттон Флау, твоя бабушка и его мать, смогла скрыть дар своего ребенка, заплатив за это своей жизнью. А потом… Мой отец и его ученики, которых теперь зовут Верными, узнали об этом. Но его сила пригодилась им для того, чтобы запереть Двери на ту сторону. Поэтому Мерцающий лес закрыл глаза на существование Ллавена Ар-Раллеори и забыл о единственном темном, которому удалось избежать смерти.

Несколько мгновений они оба молчали, а потом Хайен медленно заговорил:

– Подожди... Ты хочешь сказать, что эльфы… Те самые бессмертные эльфы, чью красоту, мудрость и благородство воспевают во всех преданиях… Убивают младенцев при рождении из-за цвета волос?!

– Из-за магии, которую этот цвет волос несет, - поправила его Хели. - Да. И это продолжается до сих пор.

Хайен смотрел в ее глаза и видел в них отражение своего смятения. Мир рухнул в один миг, и теперь нужно было как-то прижиться в новой реальности. Когда юноша заговорил, то сам удивился тому, как спокойно звучит его голос:

– Хорошо. Светлые убивают темных при рождении, потому что темные сходят с ума и убивают светлых. Понятно. А я? Что будет со мной? Мне тоже грозит сумасшествие?

Юноша требовательно вглядывался в лицо Хели, ожидая ответа.

Глава 8. Осколки правды ч.2

Хели вздохнула и отступила на шаг. А затем призналась:

– Я не знаю, Хайен.

– А мой отец? - продолжал спрашивать юноша. - Что с ним стало? Он сошел с ума? Ты рассказывала, что почти все его волосы были черными…

Девушка покачала головой:

– Не думаю, что он сошел с ума. Во всяком случае, окончательно.

– Почему ты так считаешь?

Хели терпеливо пояснила:

– Мой отец не мог оставить в живых безумного темного. Если бы Ллавен был мертв, отец обязательно сказал бы тебе об этом. Хотя бы для того, чтобы избавиться от твоих вопросов. Если он говорит, что не знает...

– Я уверен, это ложь! - яростно возразил Хайен. - Он что-то знает!

– Скорее всего, да, - согласилась Хели. - Знает и не говорит. Но это дает тебе надежду.

Хайен начал ходить вдоль кирпичной стены и рассуждать вслух:

– Магистр Лин что-то скрывает, а Черныш сказал, что сможет отвести меня к отцу. Значит, буду считать, что он жив. Во всяком случае, пока не получу доказательств обратного… Магистр спрашивал меня про волосы. Но я пользуюсь своей магией с раннего детства, и мои волосы были такими всегда. Значит ли это, что сумасшествие мне не грозит?

Хели нервно кусала губы и провожала его взглядом. Юноша остановился напротив нее и осторожно спросил:

– Ты не сказала мне что-то еще, верно?

Девушка торопливо опустила взгляд и заговорила:

– Хайен… Видишь ли, полуэльфы чаще всего не наследуют эльфийскую магию. Поэтому никто не знает, что будет с тобой. Но я верю, что ты справишься.

Юноша сел на траву и прислонился к стене. Хели опустилась рядом, их плечи почти соприкасались. Хайен долго смотрел на статую ее матери, пытаясь переварить все, что ему только что рассказали. Наконец, он изрек:

– Сволочи.

– Кто? - спросила Хели.

– Эльфы. Это жестоко. Должен быть способ сохранить разум для темных.

Девушка тихо напомнила:

– Он есть. Кровь светлых.

– Другой способ.

– Его не нашли.

Хайен рявкнул:

– Они не нашли, а я найду! И отца тоже найду. И всем этим остроухим гадам придется смириться, что для темных в этом мире тоже есть место. Танов же не убивают.

Хели поерзала и тихо сказал:

– Ну, вообще их почти истребили. Сейчас род возрождает герцог Миран.

Юноша повернулся к ней и внезапно спросил:

– Ты с самого начала это знала, верно? С того момента, как увидела меня, ты знала, что я могу быть сумасшедшим или сойти с ума в будущем.

Девушка медленно кивнула, не понимая, куда он клонит.

– Почему тогда - подошла? Я мог быть опасен для тебя. Все остальные пытались меня убить.

– Моя мать и герцог Миран не пытались тебя убить, - напомнила Хели. - Мой отец - тоже.

– Не считая того момента, когда он увидел у меня темную магию.

Хайен вспомнил слова Цанцю.