Она меня проводит? Черта-с-два! Вообще-то я здесь не для мебели совсем. И выгонять меня вот так с праздника, который я хочу провести рядом со своим сыном (ну и с Вьюгиной, но не признаваться же ей пока в этом!) – это не то, что я готов был позволить сделать.

– Где у тебя находится дверь… я запомнил, не переживай. Однако вовсе не планирую проводить остаток праздника в одиночестве. К тому же, ты чертовски вкусно готовишь, а я рассчитывал на… горячее.

Выдав эту фразу, я отодвинул Снежану и прошел в комнату, где находился Митя. Рассуждать о половинках не планировал. Про разного рода половинки мы поговорим позже, когда мой сын придет ко мне с насущными вопросами.

Вот же черт! А мне нравилось то, что мгновенно нарисовалось в воображении. Будущее Мити, в котором я буду принимать самое непосредственное участие. Все эти «папа, а мне тут нравится одна девочка…». В общем, отцовство во мне просыпалось с такой скоростью, что я не уставал поражаться сам себе.

– Ну, что? Дед Мороз тебя порадовал? – спросил у сына, присаживаясь рядом с ним на полу.

– Очень! – просиял Митя. – Я так тебя ждал, папа.

От этих слов в носу защипало. Несмотря на то, что я как раз-таки сына совсем не ждал, «Дед Мороз» порадовал и меня.

– И я очень рад, что ты у меня есть, – искренне признался я.

Митя не без опаски устроился у меня на коленях и обнял за шею.

– Сейчас мама принесет подарки. Откроешь их вместе с нами? Ты же еще не уходишь?

По правде говоря, я бы остался до утра. Но не говорить же об этом сыну. К тому же, Вьюгина ясно дала мне понять – моя половинка вовсе не она. Ну, точнее, дала она это понять Мите, да и я сам был с Лаймой, как с прицепом. Но ведь всегда возможны разные варианты.

– Нет, я еще не ухожу. Поэтому давай откроем подарки, когда их принесет мама, а потом…

– А потом Митя ляжет спать! – непререкаемым тоном заявила Снежана, входя в комнату и внося многочисленные коробки. – Он ребенок, если ты помнишь.

Мы с сыном переглянулись. Митя пожал плечами, я – притворно вздохнул.

– Значит, будем слушаться маму, – решил я.

– Будем, – согласился со мной сын и тоже тяжело вздохнул.

– Он уснул, – сказал я через полчаса, после того, как выполнил все инструкции, выданные мне Вьюгиной для укладывания Мити.

– Хорошо, – полуобернулась она ко мне, что-то раскладывая по тарелкам. – Ты голоден?

О, сейчас, глядя на прелести Снежаны, которые обрисовывало платье, я был очень голоден.

– Более чем, – кивнул Вьюгиной и уселся за стол. – Ты же помнишь – хочу горяченького.

Снежана поджала губы, отошла к плите. Выудила из духовки какое-то умопомрачительно пахнущее мясо и, присовокупив его к салату, поставила тарелку передо мной.

– Довольно странный Новый год, – призналась она, кивая на бокал шампанского. – Наполнишь?

Больше меня не выгоняла, и то хлеб.

– Почему странный? – не понял сразу, подливая и ей, и себе игристого.

– Обычно мы с Митей вдвоем… все как по расписанию. Ну, последние года три, когда он стал хоть что-то смыслить.

Вьюгина улыбнулась и отпила глоток.

– Иногда подруга забегает, когда сын уже спит. Ну а сейчас все…

– Словно бы кувырком? – подсказал я.

Кстати, меня тоже посетило такое чувство, но оно мне нравилось. Нравилось сидеть вот так рядом с Вьюгиной, есть офигенно вкусное мясо. Нравилось знать, что в соседней комнате спит наш с нею сын.

– Да, как будто так, – кивнула Снежана.

– Надеюсь, что это самое «кувырком» не слишком сильно тебя раздражает, – хмыкнул я и добавил быстро, прежде чем Вьюгина ответила бы: – Еда очень вкусная. Знал бы тебя раньше – точно бы женился.

Понял, что сморозил глупость, стоило только прозвучать последнему слову. Снежана напряглась, залпом допила шампанское.

– Ты знал меня, если забыл. Я у тебя работала.

Эти слова прозвучали слишком уж серьезно. И чего она так на них отреагировала? Тем более, говорил я очень даже искренно.

– Но заметь, не приносила боссу ни супов, ни котлет, ни салатов! – попытался перевести все в шутку.

– А должна была? – вскинула бровь Вьюгина.

Я доел мясо и салат. Отставил тарелку и допил шампанское. Посмотрел на Снежану внимательно, без тени улыбки на лице.

Сам же сидел и задавался вопросом. Действительно, что изменилось бы, заметь я Вьюгину раньше? Стоило признаться себе – ничего. И тому было множество причин.

Первая – шесть лет назад я был… скажем так, очень молод. Второе – даже тогда отец регулярно капал мне на мозги на тему того, что жениться нужно с выгодой. Ну и третье – тогда Снежа не была настолько привлекательной, как сейчас. Или же у меня просто было плохо со зрением.

– Не должна, – ответил ей и, поднявшись из-за стола, поблагодарил: – Спасибо, это был прекрасный Новый год.

– Ты уже уходишь?

Я понял, что эти слова сорвались с уст Вьюгиной помимо воли. Она тут же вскочила и, отведя взгляд, принялась делать вид, что занята тем, чтобы прибрать со стола.

Я же просто вышел в прихожую и начал обуваться. Похоже, для нас обоих в эту ночь произошло слишком много того, что оставило неизгладимые впечатления.

– До встречи, – сказала Снежана, выходя следом за мной и ожидая, пока я оденусь и покину их с Митей квартиру.

И я не удержался. Сократил расстояние между нами в один шаг. Привлек Вьюгину к себе и, удерживая за затылок одной ладонью, крепко поцеловал.

Черт! А ведь я давно (если ни никогда) не горел так от поцелуя! Снежана впивалась пальцами в мои запястья, а сама… отвечала мне. Да еще как!

– До встречи, – хрипло шепнул я, с трудом оторвавшись от ее губ, после чего развернулся и вышел в новогоднюю ночь.

Да какого черта он делал?!

Я потрясенно наблюдала, как прямая, невозмутимая спина Мельникова скрывается среди лестничных пролетов, а сама даже вдохнуть не могла. Тело мелко подрагивало, пытаясь переварить прикосновение его губ, его близость, его запах – все того же парфюма, что прежде.

Нет, это было чертовски несправедливо! Этому мужчине хватало лишь взгляда, чтобы заставить его желать, а я… А я годами была в его офисе просто мебелью. Неприметным серым шкафом, стоявшим где-то в углу, вдали от глаз. Но упрекать в этом было некого, кроме себя самой. Не было вины Мельникова в том, что я реагировала на него так остро всем своим существом – и душой, и телом, а он и знать не знал ничего об этих тайных вздохах. Что, впрочем, только к лучшему. Некоторым фантазиям лучше оставаться только фантазиями.

Разозлившись на себя, я закрыла дверь и повернулась, чтобы пройти на кухню и прибраться там. Краем глаза заметила, как в гостиной мелькнула тень, почти бесшумная, но слух все же уловил шаги. Митя что, поглядывал за нами? Господи, только этого и не хватало. Если Митя видел этот поцелуй, он может породить у сына новые вопросы и совершенно напрасные надежды.