что просто совершал пробежку – я всегда так делаю. Он ответил, что шериф Бенда звонил и велел мне держаться подальше от Лава-Бьютт. Босс сказал мне больше не приближаться к тому серпантину или он меня уволит.

Две недели спустя я все-таки поднялся на Лава-Бьютт и поговорил с дежурной при свете дня. Я сказал, что прошу прощения, если напугал ее. Дежурная призналась, что это она на меня донесла. Я сказал, что теперь буду бегать здесь только днем. Она ответила, что скажет своим сменщицам, что я завсегдатай. Мне показалось, я ей понравился. На этом закончилась еще одна моя неудачная попытка.

В результате того инцидента я принял решение: если уж принуждать кого-то к сексу, то лучше проституток. Они вряд ли побегут в полицию. В конце концов, они этого заслуживают. Большинство из них еще и наркоманки. Я попробовал с двумя или тремя – не бил их, но издевался, занимался жестким сексом, в общем, заставлял отработать свои деньги.

Однажды я выполнял рейс для компании «Смит-Фуд» из Феникса и ночью подсадил к себе проститутку с хорошими сиськами и торчащими сосками. Когда она залезла ко мне в спальное отделение, я навалился на нее и сказал помалкивать, если она хочет остаться в живых. Она запаниковала и согласилась на все, так что я часа полтора делал с ней что хотел, а потом сказал убираться на все четыре стороны.

– Как насчет моих денег? – закричала она, когда вылезла из кабины.

Я сказал:

– Мне не понравилось тебя трахать. Так что проваливай отсюда.

Она запрыгнула на подножку и брызнула мне в лицо перечным спреем. Мои легкие вспыхнули огнем, я закашлялся, меня чуть не вырвало. Единственное, что спасло мне глаза, – мои очки.

Я поехал вперед, высунув голову в окно, чтобы эта дрянь выветрилась. Теперь я был не только убийцей, но и насильником. Что дальше? Я был возбужден и немного напуган. Вместо перечного спрея у нее мог оказаться пистолет.

Я решил проверять, что проститутки проносят ко мне в кабину. После Таньи прошло полтора года, но мысли о том, чтобы взять женщину силой, преследовали меня постоянно. Да поможет Господь той несчастной, которая в следующий раз попытается доставить мне неприятности.

3

Фиолетово-синий

Шел 1992 год; моя бывшая жена с детьми продолжали жить в Спокане, моя девушка Пегги была в доме своей матери в Портленде, а я кочевал в своем грузовике, № 22 компании A&G. Это был «Петербилт-379» 1989 года, с шестиметровой колесной базой, низкопрофильными шинами и пятнадцатискоростной трансмиссией. Мотор на четыреста лошадей «Катерпиллер ATAC» тащил груженую шестнадцатиметровую фуру как игрушечный вагончик – без малейшего усилия. Мой грузовик приковывал все взгляды – фиолетово-синий, сверкающий, с двойной хромированной решеткой, отполированными алюминиевыми дисками и дополнительным хромированным обвесом, на который расщедрилась компания. Под лобовым стеклом я повесил новогоднюю гирлянду, а на крышу установил обтекатель, снижавший сопротивление воздуха. Я обожал этот грузовик. Старался мыть и его, и себя через день, если не каждый день. Такая машина стоила дополнительных расходов.

Нелегко было постоянно находиться в дороге, вдалеке от Пег и моих детей, но я старался извлекать из этого выгоду. У меня было просторное спальное отделение с двумя встроенными шкафчиками и большим матрасом – на двадцать сантиметров длинней моего роста. По ночам я лежал в постели, читал или слушал, как другие фуры въезжают на стоянку и устраиваются на ночлег: водители переговариваются, ходят туда-сюда, заигрывают с проститутками. В моем спальном отделении я чувствовал себя королем дорог.

У меня была стандартная рация «Юниден» с сорока каналами, но я практически не выходил в эфир. Избегал обычных перекличек вроде «кто тут поблизости», когда водители обмениваются шутками или предупреждают остальных, где притаился патруль. Вместо этого я просто слушал. Моя рация передавала сигналы за сорок миль. Я ловил все сплетни и слухи.

У дальнобойщиков никогда нет недостатка в сексе, но я все еще немного волновался насчет того, чтобы остаться наедине с женщиной после случая с перечным спреем. Но тут мне представился новый шанс попасть в старые неприятности, и глупо было бы сказать «нет».

4

Убивая снова

Потом, когда он начал убивать женщин, он делал некоторым искусственное дыхание, потому что они теряли сознание слишком быстро. Он говорил: «Я не собирался лишать себя удовольствия. Я хотел видеть в ее глазах, что она знает, что вот-вот умрет и что это я заберу ее жизнь».

Джэнет Уильямс,

кафедра поведенческой медицины и психиатрии, Университет Вирджинии,

в дискуссии о серийных убийцах

Был жаркий летний день 1992 года, и я припарковался на пункте проверки тормозов на шоссе I-15, прежде чем спуститься с холма в Сан-Бернардино, Калифорния. На мне был комбинезон, и я лежал под грузовиком, регулируя тормоза на случай, если их подвергнут инспекции.

Я уже заканчивал, когда услышал женский голос:

– Эй, ты меня не подбросишь?

Я выглянул из-за колеса – рядом стояла девушка в обтягивающих вареных джинсах, широком белом топе, с большими сиськами. Не красавица, но довольно симпатичная. Ветер дул в мою сторону, и от нее приятно пахло. Она спросила еще раз, и я ответил:

– Конечно. Куда ты едешь?

Она сказала:

– Ну, в Эл-Эй. Или… да куда угодно.

Я сказал:

– Кто ты такая и откуда тут взялась?

Она хихикнула и ответила:

– Я просто свободная женщина. Люблю прокатиться – то с одним, то с другим.

Я увидел припаркованный поблизости грузовик продуктовой фирмы «Альбертсон». Им не разрешалось подсаживать попутчиков. Вот почему водитель высадил ее перед весовым контролем.

Я сказал:

– Погоди минутку.

Я вылез из-под машины и спросил, куда ей надо на самом деле. Я вступал в такие беседы сотни раз.

Она ответила:

– В Феникс.

– У тебя там кто-то есть?

– Нет. Просто кажется, это неплохое местечко.

Я стащил с себя грязный комбинезон. Был разгар дня, и солнце пекло, как горелка сварщика в этой чертовой пустыне. Она помахала шоферу «Альбертсона» на прощание и забралась ко мне в кабину. Я подумал: Боже, это та самая.

Она сказала, что ее зовут Клаудиа. Она выглядела опрятной, но при ней не было никакого багажа – плохой знак. Это означало, что она может быть бездомной, бродягой, живущей за счет дальнобойщиков. Или наркоманкой в поисках дозы.

Она откинулась на спинку сиденья и закурила, а я пошел в кафе купить нам на дорогу холодного чая. Мы поехали на восток, к пункту контроля веса в Бэннинге,