Тачка не была зарегистрирована, на ней не было номеров и глушителя, а у Беки не было прав и был билет из дурдома. Громко тарахтя и чихая, Дима, стараясь передвигаться максимально незаметно для милиции, ездил только объезжая оживлённые трассы и взрывая авто-гетто-бластером местные дворы, даже пошли разговоры, что «Сердце Беккера» снова начало биться, чтобы наказать всех насмешников. Но, в основном, тачка стояла в разных местах для того, чтобы биомасса внутри могла при помощи простейшей механики впрыскивать в себя кубические сантиметры опиесодержащей органики и, закатив глаза, просто сидеть и рубиться внутри, периодически студёнисто булькая в процессе обмена денег на порошки.

Когда тачка уже совсем померла и не бегала, а торчащий Дима не мог найти деньги на ремонт, её чудесным образом умудрились угнать из-под Диминых окон. Он, кажется, испытал облегчение, так как продать её всё не решался и окончательно сфокусировался на главном – героине.

* * *

Среди друзей Димы был один замечательной судьбы пацанчик, назывался он Витя Петрович. Восемнадцати лет от роду, Петрович, проходя мимо станции метро «Пионерская», с командой несовершеннолетних гопников – «кирзачи и телага», решили отобрать у пьяного мужика шапку. Накинулись на него, как стая мальчишек-пираний на бразильском пляже, натиск, град ударов, грабёж из всех карманов и в стороны. Мужик, понятно, начал сопротивляться, Витя с друзьями оттеснили его за ларьки – и давай пинать сапогами. Ну, попиздили, взяли шапку и ушли, но потом выяснилось, что мужик помер. А ребята, прогуливая бабки, растрындели о своём подвиге девочке, в гостях у которой тратили добытый кэш.

Начитавшись детективов и наслушавшись рассказов про воровские понятия, они поняли, что повязаны кровью и ненужный свидетель только один, их подруга. Хули делать, в «умном детективе» сказано – «свидетелей надо убирать». Пришли к ней в гости, она их чайком напоила, посидели в шахматы поиграли, а потом Петрович взял шнурок от телевизора, попросил друзей подержать её и задушил. Ребят приняли через три дня, и пошёл Витя паровозом, с бандой малолеток за собой, как «организатор». Сначала по двойному убийству, но потом, после вскрытия мужика, выяснилось, что он умер не от побоев, а от сердечного приступа. Дали десятку, за девочку. Петрович исчез с радаров.

* * *

Однажды Дима внезапно, один, поехал в город Лугу Ленинградской области, погулять. И попал там в поистине бойсовскую историю из серии «Я люблю Америку, Америка любит меня». У него в Луге не было никого, но ему стало интересно, что это за город, никто типа не ездит, а я «на тебе», взял и поехал. Может ограбить кого-то хотел? В электричке он подрался с мужиком из-за того, что хотел вытащить у него из сумки маску для плавания – зачем она ему понадобилась, достопримечательности смотреть? – непонятно. Но по приезду он сразу оказался в привокзальном отделении. Трое суток его держали там в обезьяннике, а после суда, на который никто не явился, Диму отпустили – менты сами посадили его в обратную электричку, отправив домой. Так Дима побывал между делом в Луге.

* * *

У Димы, с детства потреблявшего алкоголь и пробовавшего всё от политуры и плодово-овощных вин до коньяка «Арарат» трёхлетней выдержки, была уникальная способность определять стадии опьянения человека. Стадии делились по очень витиеватому принципу из, кажется, семи состояний: принявши, подвыпивши, выпивши, пьяный, бухой, бухой в хлам и бухой в говно. Он метко и скрупулёзно подмечал стадии опьянения окружающих и всегда следил, чтобы люди применяли терминологию правильно. Чтобы если человек «подвыпивши», не говорили, что он «пьяный», и не путали «в говно» и «в хлам», потому что когда человек «в хлам» – то он ещё в остатке сознания, тогда как человек, который «в гавно» – уже бессознателен и не подаёт признаков жизни. Дима всегда шумно возмущался: «Почему люди этого не понимают, ведь это так очевидно!»

С приходом тяжёлых наркотиков Дима стал постоянно отличаться безумными поступками неприятного характера, связанными с клептоманией кайфа, это начало сильно напрягать. Общение с ним пришлось ограничивать, однако, он постоянно оставался звездой всех районных сплетен. Памятна ситуация, когда Дима и Гриша, пытаясь убить двух зайцев одновременно, ширялись водкой. Хотели нажраться поэкономнее и с ломки сняться, типа нахуя водку пить, если она лучше по вене вставляет. Сначала по кубику внутривенно – нихуя, а потом по двадцаточке и даже по ещё одной – опять нихуя, допили и успокоились.

Но по большому счёту начиналось всё с марцефали, или «белого», и, как неизбежность, с поисков волшебного «Солутана», капель от кашля, «банок» то бишь. Когда его находили, Дима всегда нервничал больше всех, истекая слюнями, постоянно вмешиваясь в процесс приготовления, в мандраже и нахлобучке, он почти всегда разливал какую-то часть драгоценного раствора. Мы-то на «белом» в основном с Веней зависали, но Беккер всегда каким-то чутьём узнавал про наши заседания и либо крушил кайф своим присутствием и дестроем, либо устраивал истерики под окном и у двери. Однажды он пролил раствор на ковёр и пытался вырезать эту часть, проварить и вмазаться полученным в результате этих манипуляций раствором. Терпеть его не было уже никакой возможности.

Мне пришла идея посмотреть на всю эту историю с марцифальной варкой со стороны, не нахлобучиваясь и не подключаясь к всеобщей озабоченности. Варили у алкоголиков в Диминой парадной – за пузырь. Боря Билл принёс несколько банок и приволок ширять целую толпу малолеток, тёлочки-гопницы и несколько мальчиков-заводил – «мыхотимпопробоватьвжизнивсё!». Предполагалось наширяться «белым» и ебать девочек, кои давно не целки и в курсе. Мне стало интересно, что за девушки, и я, прихватив дудку, решил пронаблюдать процесс. Вдруг какая-то понравится, тогда и я присоединюсь, а может, аки принц, спасу её от негодяев – с этим-то проблем не предвиделось. Варил Дима и чисто случайно, хе-хе, влил в готовый раствор чашку воды, и раствор стал очень жидким, ребятам пришлось ширяться десятикубовыми боянами со сменкой.

Ширяться со сменкой – это когда иголку в вене оставляешь, а баяном хап ещё раствора и обратно в иголку вставляешь, в нашем случае – потом хап ещё и ещё, и тогда как будто нормально один раз – спасибо Диме! Я от этого эксперимента сразу отказался, но тёлки мне понравились: кажется, там была Света Лулу, с которой мы курили пару раз траву. Дима на нервяке делал такой экшен, что невозможно было разогнуться от смеха над идиотизмом происходящего. Сделав под ногами по луже тёмной венозной крови, Диме и Боре удалось немного расширить себе зрачки. То ли на приходе, то ли в петушении перед бабами, Дима стянул с себя футболку и начал стирать ею следы своей и Бориной крови с пола, а по сути просто размазывать кровь по полу. «Раствора» было «много», начали ширять мальчика, у Димы и Бори так тряслись руки, что они не могли легко и приятно дефлорировать его вены, просили меня, пробуя отвлечь от скучавших девочек, но я накурился и начал глумиться над всей компанией:

– Нахуй вам это вообще надо? Вылили бы лучше этот запоротый раствор в унитаз!

Но и ребята, и один особо активный парень оказались упорные, с грехом пополам попали ему веняк, и понеслась сменка – пока Дима набирает новый баян, из парня вытекает кровь и падает крупными тёмными каплями на засиженный тараканами пол алкоголической квартиры. Я вспомнил, как с полгода назад я испытал тут глубокий марцефальный приход под струи текущей в кране воды и сигарету «Монте Карло» в мягкой пачке, которая доставалась с особым кайфом и пахла черносливом. У моего восприятия в тот день была очаровательная зернистость, а теперь мне хотелось от этого всего блевать, особенно медицинская вонь с привкусом апельсинов, которая так раньше нравилась, теперь как-то особенно отвратительно выворачивала. Пока ширяли пацанчика, решили догнаться сами, и давай включать второй цикл.