Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ящики! Я видел, как Зарифа и Бубнитель оставили здесь два ящика.
– Что в них? Сокровища?
– Это наш клад! – решительно произнёс Дыха. – Всё, что найдено возле Унылого пруда, принадлежит Выдриусам.
– Ура! – завопил Зеха. – Мы богаты! Папа, мы богаты!
Старшие Выдриусы осторожно высунулись из кустов, где прятались от непредсказуемого Стрека, прислушались и присоединились к торжеству.
– Перво-наперво купим корову, – сказал папа Выдриус. – И новый сеновал справим, а то старый этот лежебока отлежал.
– Мне рубаха нужна, – сообщил дядя Обалдон.
– А мне сковородка.
– А мне кукла!
– Я знал, что рано или поздно нам повезёт, – с чувством произнёс дедушка Похмус. – Теперь нужно сделать так, чтобы никто не покусился на наше добро!
И прежде чем кто-нибудь сообразил, что собирается сделать шустрый старикан, дедушка Похмус добежал до ящиков и лёг на них, попытавшись обнять всеми четырьмя лапами. Лёг, но тут же вскочил и встревоженно сообщил:
– Ящики рычат.
Возле Унылого пруда стало очень-очень тихо.
* * *
Далеко на востоке Прелести, к югу от грандиозной пустыни Го, притаился знаменитый полуостров Таму. Он славился чарующей красотой: его необыкновенные, ослепительно-белые скалы причудливо смешивались с яркими джунглями, переполненными всеми существующими цветами и оттенками, порождая удивительную картину, достойную кисти великого художника. Казалось бы, великолепная природа должна привлекать внимание многочисленных путешественников, но они старались обходить Таму стороной, потому что красивейший полуостров являлся ещё и одним из самых опасных мест Прелести, поскольку здесь обитали страшные хищники: быстрые пантеры, клыкастые ягуары, кровожадные челобезьяны, пятнистые удавы, аллигаторы, плотоядные муравьи и многие другие звери, мечтающие съесть всех, кто окажется недостаточно быстрым или сильным.
А самым кошмарным обитателем полуострова Таму по праву считался радужный жмер – жуткая помесь ягуара, броненосца, хамелеона и скорпиона, – превосходивший всех остальных скоростью, яростью, размерами клыков и когтей. Если же добавить, что хвост жмеров заканчивался ядовитой иглой, а гладкая шкура могла менять цвет, то становилось понятно, что встреча с этими тварями почти всегда заканчивалась смертью, и никто, кроме Сумрачных Бубнителей, не мог с ними управиться.
Однако стоящие на берегу Унылого пруда не знали, какая напасть их ожидает. И Выдриусы, и волшебницы, и Стрек молча наблюдали за тем, как рычащие ящики разламываются, не выдерживая следующих один за другим ударов изнутри.
– Может, убежим? – предложила Анфиса, теребя бледными пальцами сумочку. – Мне не нравится новая кутерьма.
– Улетим, – деликатно поправил волшебницу Стрек, который тоже прислушивался к ударам без всякой радости.
– Далеко улетим?
– Да хоть куда-нибудь, – честно ответил Марли. – Врать не буду: мне отчего-то страшно.
В этот момент проломилась первая доска, и наблюдатели увидели когтистую лапу.
– Меня тоже заберите, – сглотнув, попросил Хилений. – Я слишком маленький, чтобы тут оставаться.
– А куда удирать Выдриусам? – тихо спросила Ириска.
– Плевать на Выдриусов! – воскликнул Аллигад. – Если хотят, пусть летят с нами.
И ловко полез по Стреку вверх.
Бабуля же посмотрела на испуганных мафтанов, на детей, которым взрослые Выдриусы велели спрятаться в задние ряды, и вздохнула:
– О них я не подумала.
– О нас никто не думает, – огрызнулся папа Выдриус, поднимая ружьё. – Можете убегать.
– Никто вас не бросит, – пообещала Ириска. – Во всяком случае – я.
Она машинально прикоснулась к правому запястью, которое обычно украшали Волшебные Плетения, и с ужасом поняла, что не надела их. Из всех браслетов на ней оставался лишь самый главный – скромное бело-сине-красное плетение Первого Письма, самый главный браслет Непревзойдённых, однако предназначенный лишь для борьбы с тёмной магией.
«Придётся выкручиваться», – вздохнула про себя Ириска.
С громким хрустом сломалась вторая доска, в получившуюся дыру показалась ещё и пасть – большая, клыкастая, – и при её появлении у девочки зашевелились на голове волосы. Пасть выглядела очень страшно.
– Как думаете, что это за твари? – дрожащим голосом спросил дядя Обалдон, удобнее перехватывая вилы.
– Сейчас узнаем, – в тон ему отозвался Похмус, плюнув на лапы перед тем, как взяться за оглоблю.
– Кажется, я вижу… когти.
– Говорю же: сейчас узнаем.
Ириска хотела добавить, что осталось потерпеть совсем чуть-чуть, но не успела: следующий удар стал последним, «чуть-чуть» закончилось, и на поляну выбралась первая тварь. А за ней, через секунду, вторая.
Таких зверей в этих краях ещё не видели: мускулистые, крепкие, передвигающиеся на небольших, но мощных лапах, постоянно меняющие цвет и жестокие – злоба отчётливо читалась в жёлтых глазах.
– Какой кошмар, – едва слышно прокомментировала Ириска.
– Это радужные жмеры, – произнёс Марли, двигая челюстями, словно разминая их перед схваткой. – Очень плохо, калявки, очень плохо.
– Можно мы пойдём домой? – заголосили почуявшие неладное выдриусята.
– Нужно, дети, нужно, – клацая зубами, произнёс папа Выдриус и лапами отпихнул мелких прочь.
Всех, кроме Дыхи, который взял топор и встал рядом.
А жмеры, судя по всему, растерялись и поэтому до сих пор не напали – они оглядывались. Ведь сначала хищники долго спали, уменьшенные во много раз с помощью Волшебства, затем очнулись в тёмных ящиках, сломали их и оказались в совершенно незнакомом окружении, с непонятными запахами, звуками и странными врагами. Жмеры осваивались, но все понимали, что долго их оцепенение не продлится, и скоро хищники бросятся в атаку.
– Бабуля, сделайте, пожалуйста, волшебный мост и забросьте их подальше отсюда, – попросила Ириска. – Пока есть время.
– Я растратила волшебную силу на ритуал, – печально ответила Анфиса, вкладывая в рот очередную жевательную пластинку. – Сделай ты.
– Мы ещё не проходили волшебные мосты.
– Если хочешь, я расскажу тебе основные принципы.
– Вряд ли я их пойму за десять секунд.
– Да, вряд ли, – согласилась Кутерьма. – Хочешь пожевать?
«Что делать?»
У Ириски был хороший запас волшебной силы, но она никак не могла решить, на какое заклинание его потратить. Убить ужасных тварей? По всему выходило, что так и нужно поступить, но, честно говоря, девочке не хотелось. Она ведь в Прелести! Здесь всё должно быть иначе! Здесь мир добра!