Мне хотелось добавить что-нибудь вроде того, что я скучаю или что люблю его, но мне показалось, что это будет уж слишком, и я не стала этого делать. Знаете, очень трудно сказать любимому человеку, что любишь его. И потом, вот Джейн Эйр никогда бы такого не сделала. Если только не обнаружила, что ее любимый мужчина ослеп, героически спасая свою сумасшедшую жену-поджигательницу, подпалившую саму себя.

Приглашение в кино и на обед как-то на это не тянет.

Потом Майкл написал:

ЛинуксКрут: Я избороздил всю галактику…

А это моя самая любимая строчка из первых «Звездных войн». Тогда я написала:

ТлстЛуи: Мне нравятся милые мужчины,

перескочив уже на серию «Империя наносит ответный удар», на что Майкл ответил:

ЛинуксКрут: Я как раз милый.

А это даже лучше, чем сказать «Я люблю тебя», потому что сразу после этих слов Хан Соло целует принцессу Лейю. О, БОЖЕ!!! А ведь и правда, Майкл как Хан Соло, а я – как принцесса Лейя, потому что Майкл может разобраться в гипердвигателях, а я, ну, я принцесса, и я такая же поборница социального сознания, как Лейя, и вообще.

Плюс еще собака Майкла, Павлов, немного похож на Чубаку, если бы Чубака еще был породы шелти.

При всем желании более замечательного свидания не придумаешь. И мама меня отпустит, я не сомневалась, потому что кинокафе не так далеко и потом это ведь Майкл, не кто-нибудь. Он даже мистеру Джанини нравится, а ему нравятся совсем немногие парни из школы Альберта Эйнштейна.

Интересно, принцесса Лейя когда-нибудь читала «Джейн Эйр»? Хотя, наверное, в ее галактике «Джейн Эйр» не существует.

Я теперь ни за что не усну, я так возбуждена. Я увижу его через восемь часов пятнадцать минут.

А в пятницу я буду сидеть рядом с ним в темном зале. Наедине. И никто не будет околачиваться рядом. Кроме официанток и других зрителей, конечно.

Я едва вылезла из кровати сегодня утром. Если честно, то единственное, что заставило меня выползти из-под одеяла – и из-под Толстого Луи, который всю ночь лежал у меня на груди и тарахтел, как трактор – это перспектива увидеть Майкла, первый раз за тридцать два дня.

Очень жестоко заставлять человека в таком нежном возрасте, как мой, когда требуется минимум девять часов сна, мотаться туда-сюда между совершенно разными часовыми поясами и не дать после этого даже одного денька отдыха. Я все еще вялая и уверена, что это затормозит не только мой физический рост (не в высоту, потому что, спасибочки, я и так очень длинная, я имею в виду развитие моего грудного и шейного отделов, гланды особенно чувствительны к нарушению цикла сна), но и мое интеллектуальное развитие.

А сейчас, в начале второго семестра первого курса, оценки будут иметь очень даже большое значение. Не потому, что я собираюсь поступать в колледж. По крайней мере, не сейчас. Я, как принц Уильям, собираюсь отдохнуть годик после школы. Но за этот год я хочу развить какой-нибудь дар или талант, или, если таковой не отыщется, пойду волонтером в «Гринпис», желательно на лодки, которые встают между китами и русскими и японскими китобойными судами. Не думаю, что в «Гринпис» берут людей со средним баллом аттестата ниже 3,0.

Как бы то ни было, вставать этим утром было равносильно убийству. К тому же, достав свою форму, я поняла, что в ящике нет моих любимых трусиков «Королева Амидала». В первый день каждого семестра мне обязательно нужно надевать именно их, иначе мне не будет удачи до конца семестра. И мне всегда везет, когда «Королева Амидала» на мне. Вот, например, они были на мне в ночь Зимних Танцев, когда Майкл наконец сказал, что любит меня.

Не то чтобы он ВЛЮБЛЕН в меня, конечно, но что любит. Надеюсь, не просто как друга.

Мне непременно нужно надеть «Королеву Амидалу» в первый день этого семестра, и, кстати, надо будет отправить потом белье в прачечную, чтобы к пятнице они уже были выстираны и я могла бы надеть их на свидание с Майклом. Потому что в тот вечер мне потребуется дополнительная удача, если я собираюсь соперничать за его внимание с Кейт Босуортами всего мира. И еще потому что я собираюсь подарить ему подарок ко дню рождения. Я надеюсь, что этот подарок настолько понравится ему, что он влюбится в меня по уши, если еще не сделал этого.

Значит, придется идти в комнату к маме, будить ее и пытать: «Мам, где мое белье «Королева Амидала»?»

Мама, которая спит, как бревно, даже когда не беременная, только промычала: «Шурно-вог», что даже словом-то не назовешь.

– Мам, – повторила я. – Мне нужно мое белье «Королева Амидала», где оно?

Но она ответила только:

– Капукин.

И тут мне пришла в голову идея. Не то чтобы я сомневалась в том, что она отпустит меня на свидание с Майклом, особенно после ее проникновенной речи вчера вечером, но на всякий случай, чтобы она потом не отпиралась, я спросила:

– Мам, можно я в пятницу пойду с Майклом в кинокафе?

Перевернувшись, она пробормотала:

– Да, да, шкуни.

Так, с этим разобрались.

Но в школу все-таки придется идти в обычном белье, отчего мне было немного не по себе. Нет, в нем нет ничего такого, оно просто совершенно скучное и белое.

Усевшись в лимузин, я немного воспряла духом при мысли, что скоро увижу Майкла.

Но спустя некоторое время мной овладело беспокойство. Боже, что будет, когда я увижу Майкла? Ведь если вы не виделись со своим парнем тридцать два дня, нельзя же просто сказать при встрече: «А, привет». Нужно его обнять, что ли.

Но как я буду обнимать его в машине? Когда все глазеют? Ладно хоть об отчиме можно не беспокоиться, потому что мистер Джанини отказывается ездить в школу на лимузине со мной, Ларсом, Лилли и Майклом, хоть мы и едем все в одно место. Но мистер Джанини говорит, что ему нравится ездить на метро. Он говорит, что это единственное место, где он может послушать свою любимую музыку (мы с мамой не разрешаем ему включать «Кровь, пот и слезы» у нас в мансарде, так что ему приходится слушать его по дороге на работу).

А вот как быть с Лилли? Уж она-то точно там будет. Как я могу обнять Майкла на глазах у Лилли? Ну да ладно, мы с Майклом вместе во многом благодаря Лилли. Но это вовсе не значит, что я могу публично демонстрировать свою любовь к нему прямо у нее на глазах.

Если бы мы были в Дженовии, я могла бы совершенно спокойно расцеловать его в обе щеки. Потому что там это стандартная форма приветствия.

Но это Америка, здесь даже руки редко пожимают, если только вы не мэр, скажем.

Плюс еще вся эта тактика Джейн Эйр. Мы с Тиной решили, что не будем преследовать наших парней, но мы не оговаривали, как приветствовать их после того, как не виделись тридцать два дня.