я не хотела, чтобы моя сестра пила что-то из твоих рук, Мира.

Нанетт испуганно ахает. Глаза Миры сужаются до тонких щелей, углы розовых губ вздрагивают:

– Ты намекаешь, что я добавила туда яд? Это смешно! Женских романов перечитала? Совсем разума лишилась? Как тебя до отбора допустили? Знаешь, с сумасшедших спроса нет. Просто поставь бокал и убирайся отсюда!

Похоже, Мира следует правилу: "лучшая защита – это нападение".

– Я сейчас уйду, – говорю, сохраняя спокойствие, – но бокал заберу.

– И зачем он тебе?

– Чтобы проверить содержимое, конечно, – тонко улыбаюсь, помешивая вино в бокале. – Ведущий не откажет мне в просьбе. Я слышала в составе смотрителей есть умелый алхимик.

Зрачки Миры расширяются, хочется верить, что от страха. Сестра хватает меня за подол, испуганно шепчет:

– Не надо, Николь! Ты придумываешь лишнего!

– Вот именно! – шипит Мира. – Напридумывала невесть что! Сама опозоришься и меня за собой утянешь!

Вокруг уже собираются люди. Три девушки остановились неподалёку и греют уши, несколько женихов кидают любопытные взгляды, прислушиваются слуги. Даже магическая скрипка словно стала играть тише. Я продолжаю улыбаться, хотя от напряжения ноют виски.

– Есть и другой выход, – говорю я.

– Какой?

Бокал вздрагивает в моих пальцах. Я хладнокровно протягиваю его Мире.

– Пей.

Девушка смотрит так, словно ей предложили поцеловать ядовитую гадюку.

– С чего бы мне… – выдавливает Мира

– Перестань, Николь! – обречённо просит Нанетт. Она даже пробует забрать у меня бокал, но я поднимаю его выше.

– Ну, будущая Королева Енотория, тебе же нечего бояться? – подначиваю я. Роль злодейки даётся мне с трудом. Сердце бешено стучит от волнения. Я чувствую взгляды, ухмылки. Но никто даже не думает вмешаться.

Скрипя зубами, Мира забирает бокал и поглядывает по сторонам. Она могла бы вылить вино… но это вызовет подозрения. Долго будут судачить… впрочем, это её единственный выход.

Я жду, что она так и сделает. Но Мира вдруг улыбается – высокомерно и презрительно, будто победительница, а потом подносит бокал к губам.

В пять глотков она выпивает вино до дна. Со звоном ставит бокал на стол.

Поднимает взгляд. В нём вызов и самодовольство.

Я напряжённо отсчитываю в уме секунды…

Один, два, три…

Но принцесса Енотория стоит ровно. Она не падает в обморок, не пьянеет на глазах. С ней всё совершенно нормально.

У меня остро колет под ложечкой, пот холодит виски. Тревога пробирает до костей.

Я вдруг начинаю сомневаться, верно ли разгадала Миру. Что, если это было обычное вино? Что, если подстава состояла в чём-то другом?!

Неужели я ошиблась?!

Глава 9

Со всех сторон слышатся шепотки.

– …четвёртая принцесса снова пыталась привлечь внимание? …ей везде заговоры мерещатся? …это всё зависть… у самой-то магии нет … только скандалить и умеет… и как не стыдно!

Чувствую себя так, словно искупалась в помоях. Мысли мечутся в поисках разгадки. Где ошибка? Где?!

– Ну, убедилась? – надменно спрашивает Мира, поигрывая пустым бокалам. – Может, ты хочешь ещё в чём-нибудь меня обвинить? Давай, не стесняйся! Зачитывай список!

Вокруг неприятно усмехаются. Рыжеволосый брат Миры тоже здесь, хмуро поглядывает из толпы. Нанетт едва не плачет.

Я же не знаю, куда деться от растерянности, непонимания и стыда. Я всё вглядываюсь в злорадное лицо Миры, пытаясь уловить признаки действия яда. Но принцесса Енотория, как назло, пышет здоровьем.

– Надеюсь, теперь я услышу извинения? – хмыкает она.

Я сжимаю губы. С трудом давлю восстающую гордость. Выбора нет…

– Приношу глубочайшие извинения, леди Мира, – придерживая юбку, присаживаюсь в унизительном реверансе.

– Больше не попадайтесь мне на глаза, – презрительно выплёвывает Мира. Она машет мне рукой, словно прогоняя раздражающую муху. Все посмеиваются даже не таясь.

На полянке поднимается ветер. Он холодит лопатки, скребёт душу. Нанетт хватает меня за руку и поспешно утягивает в парк, подальше от толпы. Я плетусь за ней, с трудом переставляя ноги.

“Но как же так? Я ведь была почти уверена…”

В том-то и проблема, что “почти”.

Но я видела страх в глаза Миры! Или… лишь приняла желаемое за действительное?

Так или иначе, но скоро каждая невеста и каждый жених на отборе узнают историю о том, как скандалистка Николь накинулась на беззащитную принцессу Енотория и обвинила бедняжку невесть в чём.

Как на меня посмотрят после такого?

Как отреагируют женихи? Получу ли я хоть один голос?

Почему-то неприятнее всего, что историю услышит и Джаред.

Нанетт продолжает тащить меня вглубь парка. Мы словно убегаем, как преступники… хотя ни в чём не виноваты.

Мощёные дорожки свободны от снега, а кругом лежат настоящие сугробы. Если бы не магия алтаря, то мы давно стучали бы зубами от холода.

Солнце закатилось за горизонт, сгустились сумерки. Их разгоняют магические искры, похожие на разноцветных светлячков. Они стайками кружат под кронами, собираются в крупные огни возле мраморных статуй, фонтанов и лужаек для отдыха.

Королевский парк Аштарии – огромный, его не обойти даже за день. Это одно из прекраснейших мест на земле, но сейчас он меня совсем не радует. На душе тяжело и мрачно. Серое небо давит, а деревья кажутся длиннолапыми монстрами.

Чем глубже мы уходим, тем меньше кругом людей и тем медленнее шаг Нанетт. Кудрявые локоны подпрыгивают на плечах сестры в такт шагов.

Я не вижу её лица, но уверена, она очень расстроена. Мне придётся как-то объясниться, но понятия не имею, что сказать. Хотела как лучше, а в итоге сгубила нашу репутацию, ещё и стерва-Мира теперь в центре внимания.

Настроение поганое. Но у Нанетт оно ещё хуже. Я чувствую, как внутри сестры пищит от горя маленький кролик.

Хотя Нанетт старше по возрасту, но она воспринимает мир, как добрую сказку, где с ней не может произойти ничего плохого. Потому и не умеет противостоять чужой злобе.

В детстве сестра много болела, это сказалось на её росте. Из нас она самая маленькая, едва достаёт мне до плеча. Из-за плохого здоровья Нанетт всю жизнь оберегали. Няньки не отходили ни на шаг. Отец дарил третьей принцессе так много любви, что на остальных детей оставались жалкие капли.

В результате Нанетт выросла нежной и хрупкой. Она мечтала о семье, об уюте. Она дольше нас горевала о маме. Не боялась чувств: плакала, не скрывая слёз, и улыбалась до прелестных ямочек.

Её искренность, красота и непосредственность всегда подкупали мужчин, поэтому к нам то и дело приезжали свататься женихи. Но Нанетт всем твёрдо отказывала. Ждала Отбор.

А теперь я всё испортила.

Мира меня переиграла.

– Нанетт! – зову я, когда мы отходим так далеко,