Монстр ухмыльнулся ему.

Глаза мальчика начали меняться. Белки окрасились в багряный оттенок. Он никогда не испытывал ничего подобного раньше. Это чувство было не просто гневом. Это было что-то другое. Что-то сидящее глубоко внутри него заставляло кровь пульсировать в венах. Это была…

Ярость.

Беловолосый бросился на отражение и со всех сил ударил кулаком в стекло.

БДЫЩЬ!

Стекло покрылось паутиной трещинок. Мальчик сжал кулак, из которого, словно шипы на розе, торчали осколки стекла. А затем снова ударил по стеклу.

БДЫЩЬ!

Осколки глубоко впивались в кожу, к ним добавились новые. И еще раз.

БДЫЩЬ!

Он продолжал что есть сил бить кулаком по стеклу. Кожа сходила лоскутами. Кисть теряла человеческие очертания. И тут…

Из парадного входа выскочил владелец химчистки. Увидев Беловолосого, он в гневе закричал на него по-корейски. Затем его взгляд упал на изувеченную руку, и мужчина ахнул. Сквозь кровавое месиво из кожи и мышц наружу проступали кости.

Затем, совершенно внезапно, Беловолосый как будто проснулся. Белки его глаз снова приобрели обычный жемчужный оттенок. Мальчик уставился на разбитое окно, не понимая, что произошло. Затем его взгляд упал на окровавленную руку. На мгновение Беловолосый удивился. Он знал, что должен испытывать жуткую боль, но он ничего не чувствовал. Кровь капала из раны на тротуар, словно вода из протекающего крана.

КАП. КАП. КАП.

Беловолосый встретился взглядом с владельцем, прошептал:

– Где я?

И тут его накрыла боль.

Беловолосый без чувств рухнул на тротуар.

– Да сбавь ты уже скорость!

Фирлес не просто пристегнул ремень безопасности, но и туго его затянул. Он так вцепился в дверную ручку, что костяшки его пальцев побелели. После их близкого свидания со смертью он думал, что Вишез станет еще осторожнее за рулем. Однако друг поступил ровным счетом наоборот. Вклинившись в плотный поток машин, он утопил педаль газа в пол и принялся лавировать между автомобилей, стремясь как можно быстрее выбраться за пределы Тарсиса. Ощутив дыхание смерти, Вишез не вразумился, а, похоже, еще больше обезумел.

– Мой отец держит небольшой корабль в частном космодроме за окраиной Тарсиса, – произнес Вишез. – К полуночи мы уже покинем марсианскую орбиту.

Одним глазом глядя на дорогу, другим Фирлес покосился на приятеля.

– Если ты продолжишь гнать в таком духе, до полуночи мы не доживем.

– А что ты предлагаешь мне сделать? Сесть сложа руки, заказать себе еще порцию «Кудо» и ждать, когда следующий убийца из клана «Европа» придет меня убивать?

– Ну хорошо, давай просто на секунду об этом задумаемся. – Фирлес сделал глубокий вдох и изложил свою теорию. – Ты уверен, что прошлой ночью тебя никто не видел?

Вишез кивнул.

– Абсолютно.

– Тогда мы должны рассмотреть все имеющиеся у нас версии. Конечно, это может быть «Европа». Но мы также не можем исключать картель «Нептун», крупнейшего конкурента Слейд. Или какого-нибудь дилера невысокого ранга, которому надоело, что она берет сорок процентов комиссии. Черт побери, да с тем же успехом на нас мог покушаться кто-то из своих.

Вишез усмехнулся.

– Это же абсурд! Кто в «Красном драконе» хочет моей смерти?

– Ты придурок.

Вишез стиснул зубы. Он не был настроен шутить.

– Ты к чему клонишь, Фирлес?

– Я клоню к тому, что, если ты… мы… сядем на корабль, нам придется пройти через астральные врата, где наши личности зарегистрируют и внесут в базу данных. И если ты думаешь, что на другой стороне врат нас уже не будет поджидать очередной придурок, который всадит пулю в твою… в наши головы, то тебя и вправду нужно пристрелить из жалости.

Вишез заворчал. Его друг был прав.

– Ну хорошо. Мы останемся здесь. В Тарсисе. Но мы не можем никому доверять. С этого момента есть только я и ты. Ты понял меня? Никому.

Фирлес понял. Его друг был прав. С тем же успехом это мог быть кто-то из своих. Все было возможно. Затем ему пришла в голову одна мысль. Он повернулся к напарнику и поднял бровь.

– Есть один человек, которому можно доверять.

* * *

Старая железная пожарная лестница скрипела у них под ногами. Они находились на высоте седьмого этажа, и казалось, что вся конструкция в любой момент может рухнуть и тогда для двух наименее известных чистильщиков «Красного дракона» все закончится. Вишез и Фирлес опустились на колени по обе стороны от маленького квартирного окна. Внутри было темно.

Вишез заглянул в кромешную тьму квартиры, а затем прошептал Фирлесу:

– А мы не могли просто позвонить?

– И позволить твоему гипотетическому киллеру отследить наше местоположение, потому что ты был настолько глуп, что воспользовался собственным мобильным телефоном? – сердито прошептал ему в ответ Фирлес. – Ни за что!

– Ну извини. Меня как-то никогда раньше не пытались убить.

– Определенно!

Фирлес вскинул руку, делая знак молчать. Из квартиры донеслись какие-то звуки. Друзья прислушались и различили тихие стоны, сопровождающиеся ритмичным глухим стуком, с которым изголовье кровати билось о стену.

У Фирлеса отвисла челюсть, словно как у подростка.

– Да она там трахается!

– Пошли отсюда, – Вишез указал в сторону пожарной лестницы, – это жутко крипово.

– Как ты думаешь, с кем она там трахается?

– Да мне все равно, с кем! Пошли уже отсюда, пожалуйста?

Фирлес приложил ладонь к глазам, пытаясь заглянуть внутрь.

– Это же не Паук?

– Почему это тебя так волнует?

Фирлес усмехнулся.

– Я не знаю.

На губах Вишеза заиграла хитрая улыбка.

– Твою ж мать. Да ты на нее запал!

– Не то чтобы я на нее прям запал. Мне просто нравится находиться в ее обществе.

– Потому что ты на нее запал!

Фирлес начал поворачиваться.

– Скажешь Голди хоть слово, и я сам тебя прикончу…

ВЖУ-У-У-УХ!

Окно распахнулось с такой силой, что едва не сорвалось с петель. На вечернем ветру на высоте семи этажей стояла Голди. Она наспех закуталась в халат, волосы растрепались. У них на глазах ее раскрасневшиеся от удовольствия щеки темнели, покрываясь злым багрянцем.

– Что, черт бы вас подрал, вы, два больных ублюдка, забыли под окном моей спальни?