Дмитрий окончательно закрыл глаза и погрузился во тьму. Он не чувствовал, как падал вниз, не чувствовал, как лежал на постели, он не чувствовал вообще ничего. Будто он парил в тёмной беззвучной комнате, в которой не было никого, кроме него. Вспомнив время, проведённое «во сне», Дмитрий ужаснулся от того факта, что ему снова придётся пережить этот ужас.

Однако через некоторое время Дмитрий всё же смог увидеть небольшой просвет перед собой. Не зная, двигается он к нему, или против, сержант стал махать руками и ногами, в надежде хоть как-то приблизится к белому свечению впереди. Вскоре он действительно смог пододвинуться на пару метров к нему, но во мгновение ока оно исчезло, а после Дмитрий услышал громкий хлопок, резко пронзивший гробовую тишину.

Дмитрий открыл глаза. Секунду помедлив, он осознал, что находится в уже печально знакомой ему комнате. Эта была всё та же камера всё той же психбольницы. Осмотревшись вокруг и увидев в углу отвратительно выглядевшего деда, который, кажется, собирался встать, сержант окончательно убедился в том, что он находится именно в той самой проклятой камере.

– И снова ты здесь, – проговорил хриплым и сонным голосом дед, уже поднявшийся на ноги.

– Ты противен мне! Я не хочу даже говорить с тобой, я хочу выбраться наружу, обратно в реальный мир!

– А ты не думал, что здесь может быть лучше, чем там у тебя? – невозмутимо спросил дед, – не думал, что в моём мире нет ни жестокости, ни предательства, а? Тут всё так спокойно…

– Это не мой родной мир! Твой уголок в психушке мне омерзителен! – с ясно выраженным отвращением прокричал Дмитрий.

– Зачем же так грубо, а? Ведь я могу напомнить, кто забросил тебя сюда. Существа из твоего мира. Вот видишь? Ты злишься, ты в ярости, о да, ты меня просто ненавидишь, при чём за то, что я знаю все твои действия наперёд ведь я, как ты помнишь, практически управляю тобой и твоим телом. Даже мозг слабее меня. Кстати, как тебе трюк, который я исполнил, когда ты чуть не набросился на Господина М.? Этот щелчок в твоей голове – моих рук дело. Тогда я понимал, что ты вот-вот растерзаешь бедного, ни в чём не повинного парня.

– Так это ты сделал… Послушай, зачем ты меня останавливаешь? Ты мог завладеть моим телом, ведь как ты сказал, любое слишком яркое выражение моих эмоций даёт тебе возможность на полный контроль над моим телом.

– Ты верно вовсе забыл, что я говорил. Я и так контролирую твоё тело, но да, тут ты прав, я не могу иметь полный контроль, если ты не выражаешь ту или иную эмоцию на сто процентов. Но почему же я не хочу захватить тебя и твоё тело? Да потому, что мне скучно так просто побеждать тебя. Я даю тебе второй шанс, а может уже и третий, или двадцать седьмой… Не важно. Суть то в том, что контроль над тобой принесёт мне много проблем. Постоянная поддержка твоего эмоционального состояния на критическом уровне, ведь только в случае полной эмоциональной неуравновешенности человека, он будет легко поддаваться всем моим командам или проще говоря, будет настолько слаб, что не сможет даже сопротивляться при малейшей моей попытке полностью разорвать его тело изнутри. Также мне нужно будет вечно общаться с этим типом, который называет себя Господин М., уж больно я его недолюбливаю. Такой мерзкий и противный человек! Как только с ним находят общий язык. Хотя постой… с ним же и так никто не общается! Знаешь, теперь я понимаю, почему ты хотел врезать ему. Но это не важно. Наконец, третье. Ты мне не нужен. Но в любой момент, когда мне будет выгодно, я, поверь, не упущу шанс сломить тебя.

– Расскажи мне ещё что-нибудь, – сказал отчаявшийся Дмитрий грустным и подавленным голосом.

– Знаешь, что интересно? На самом то деле человек может контролировать меня, да, безусловно, это сложно, однако вполне возможно. Видишь этот ключ? (Старик достал из кармана своего халата ключ). Только им можно запереть дверь этой камеры навеки. Если человек сможет заполучить этот ключ, то сможет навсегда избавиться от меня. Однако нужно ли ему это? Ведь не все люди настолько неуравновешенные психопаты, как ты, Дима.

– Я не псих!

– А кто убил лейтенанта Астапова?

– Он застрелился!

– Но ты мог ему помочь! Когда ты увидел его, лежавшего в крови на поле боя, у тебя было ещё ровно 5 минут и 46 секунд до того момента, как он покончил бы свою жизнь самоубийством. Ты мог его спасти.

– Нет! Нет! Такое невозможно, я видел, как лейтенант застрелился спустя буквально полминуты после того, как мой взгляд упал на него.

– Дмитрий, ты врёшь. У тебя, к твоему превеликому сожалению, никогда не получится обмануть меня, ведь я, как и Господин М., вижу всё, что ты делаешь, при этом не выходя даже из этой комнатки. Ты убийца, Дмитрий. Ты тот, кем боялся стать, тот, кем тебя считал лейтенант Астапов, из-за чего ты кстати и решился на такой подлый поступок. Ты – монстр.

– Да что ты несёшь?!

Дмитрий занёс кулак над головой старика и уже хотел с нечеловеческой силой разломить череп проклятому собеседнику, однако резко почувствовал, что не может пошевелить рукой. После и другой рукой, потом ногами, а после и вовсе не мог сдвинуться даже на миллиметр.

– Понимаешь, в чём дело, Дмитрий? Люди почему-то абсолютно не придают значения своим действиям, своим чувствам, до того, как это не касается их шкуры. Надо ограбить человека, чтобы жить самому в роскоши? Да пожалуйста! Может нужно обмануть кого-то, подставить, предать? Не вопрос! Однако всё это до поры до времени. В конце концов всё зло, содеянное ими, возвращается обратно. Причём неважно, убили они человека, или довели до самоубийства, или может даже просто оскорбили настолько сильно, что он сиганул с крыши, в любом случае они получат то, что заслуживают. И вот тогда они начинают молиться, просить Господа Бога о прощении их грешной души, и, понимаешь ли, раскаиваются! Ну раскаялись они в одном поступке, ну в двух, но дальше то что? Ведь если последует прощение им, и если они вдруг останутся на земле, то ведь продолжат заниматься своими грязными делами! Но Бог верит им, он их прощает, возносит в рай, на небеса. А ты скажи мне, Дмитрий, правильно ли это, а? Ведь давать плохому человеку второй шанс равносильно тому, что подавать пистолет тому,