накапливать национальные сбережения в то время, когда только увеличение этих сбережений могло сдержать инфляцию и повысить национальную производительность. Однако сбережения могли накапливаться и через другие виды финансового посредничества, поэтому важно учитывать политический аспект. Генерал Дуглас Макартур, верховный главнокомандующий союзными войсками в Тихом океане, как говорят, был неравнодушен к банкам и скептически относился к специализирующимся на ценных бумагах фирмам по ценным бумагам как финансовым посредникам, поскольку семья его жены в результате краха на Уолл-стрит в 1929 году понесла значительные потери[71]. Банковские ассоциации, как благодаря своей способности оказывать давление на политиков, так и благодаря своему умению реализовывать цели правительства, также были ключевыми игроками, пользовавшимися влиянием как в ВГК ОВС, так и в японском правительстве.

Ассоциации банкиров работали над тем, чтобы (1) банки, а не специализирующиеся на ценных бумагах фирмы или другие организации стали главной координирующей силой в послевоенной экономической жизни Японии, и (2) им была оставлена общая свобода действий по распределению кредитов на собственных условиях, а сами они выступали в роли бдительных контролеров промышленных фирм. Таким образом, банки, имея значительные кредитные риски, которые они постоянно пытались снизить путем коллективных действий, в сотрудничестве с правительством и при поддержке государственного регулирования сыграли ключевую роль в институционализации четких кругов компенсации в японских финансах. Посредством политической активности, при негласной поддержке консервативного однопартийного руководства, банки сдерживали изменения в ранней послевоенной системе косвенного финансирования, укрепляя свою роль в качестве доминирующих поставщиков капиталовложений, в то время как экономический рост Японии начал ускоряться.

Таким образом, после войны постепенно сформировалось мощное «королевство банкиров», которое помогло Японии снизить риск, связанный с высоким уровнем левериджа, и активно развивать тяжелую промышленность, в которой доминировали частные финансовые институты. Японские банки оказались лучше способны к сотрудничеству, чем их более конкурентные немецкие коллеги, благодаря лучше сохранившейся преемственности и политическому влиянию федераций банкиров довоенных и военных лет. Политико-экономический режим «королевства банкиров» в Японии был усилен системой залога недвижимости, которая связывала финансы с неумолимо растущей ценой на землю, а также политическими интересами, способствовавшими такому росту, и динамичной, ориентированной на банки системой капиталовложений с использованием заемных средств по принципу «инвестируй, потом экономь».

Таким образом, земельная и сельскохозяйственная политика, рассматриваемая в главах 5 и 6, стала фундаментальной основой новой японской политико-экономической системы, ориентированной на банки и поддерживаемой консервативным однопартийным политическим руководством. Между тем институциональные конкуренты банков, в том числе холдинговые компании дзайбацу, общие торговые фирмы и вооруженные силы, были в значительной степени ликвидированы ВГК ОВС, что еще больше усилило влияние банков. В период высоких темпов роста, с конца 1950-х годов до нефтяных кризисов 1970-х годов, это «королевство банкиров», поддерживаемое заемными инвестициями, подпитываемыми растущими ценами на землю, благоприятно влияло как на развитие Японии, так и на политико-экономическую стабильность.

Роль государства как кредитора

Государственная фискальная и кредитная политика аналогичным образом поддерживала широко распространяющиеся и весьма различные круги компенсации. В 2015 финансовом году МФ вело четырнадцать специальных счетов (токубетцу кайкей), доходы от которых были недвусмысленно предназначены для узко и четко определенных альтернативных целей. Например, специальный счет энергетических мер (1974 г.) облагает налогом потребление электроэнергии для обеспечения будущего развития энергетических объектов, традиционно ядерных. Так называемые счета социального капитала облагают налогом использование дорог, портов и аэропортов для обеспечения будущего строительства [Matsuura 2008: 65]. Такие целевые расходы, сконфигурированные по кругам компенсации, огромны — они в четыре раза превышают размер общего национального счета[72].

Государственные программы кредитования также традиционно сильно сегментированы и глубоко интегрированы в круги компенсации. В 1992 году, например, существовало одиннадцать государственных банков, цели которых были настолько четко определены, что каждый из них работал с разными клиентами. Например, Тохоку/Хоккайдо и Окинава имели по одному государственному банку, предназначенному непосредственно для финансирования их проектов. Эта сложная финансовая структура была упрощена при администрации Коидзуми (2001–2006 гг.), и к концу пребывания Коидзуми у власти число государственных кредитных учреждений сократилось до восьми[73]. Однако эта структура все еще остается более дифференцированной и более тесно связанной с коллективными корпоративными интересами, чем в большинстве западных стран.

Возрастание функциональной роли Японской ассоциации банкиров

Между 1945 и 1950 годами частные ассоциации банкиров с опаской наблюдали за усилиями правительства по восстановлению страны, включавшими в себя политику приоритетных производств при распределении кредитов (кейша сэйсан хо-ши-ки). Они сосредоточились на сохранении своего положения в качестве ведущих частных финансовых посредников и не оспаривали главенство правительства в процессе распределения кредитов. Однако после начала Корейской войны, когда инвестиционный спрос вырос, эти ассоциации, особенно Японская ассоциация банкиров (Дзэнгинкё), стали играть в распределении кредитов все более охранительную роль. Поскольку после отставки из БЯ в 1954 году губернатора Хисато Итимады собственные желания и способность государственных финансовых властей выделять кредиты ослабли, роль частных банковских ассоциаций в процессе распределения этих кредитов стала еще заметнее.

После 1958 года генеральный секретарь Комитета по корректировке капитала Дзэнгинкё работал также в Подкомитете по промышленному капиталу (Сангё Шикин Букай) Совета по рационализации промышленной структуры при MITI, преобразованного после 1964 года в Совет по обсуждению промышленной структуры (Сангё Кодзо Сингикай). На протяжении всего периода высоких темпов роста экономики этот объединенный орган оставался наиболее авторитетным в вопросах распределения отраслевых кредитов в Японии.

Благодаря своему членству в Подкомитете по промышленному капиталу Дзэнгинкёустановила формальные, постоянные отношения с MITI, но без того, чтобы стать доминирующей там организацией. Действительно, в 1962–1964 годах Дзэнгинкё сыграла решающую и успешную роль в победе над усилиями MITI по концентрации государственного контроля над распределением кредитов в собственных руках [Calder 1993:64–65]. Таким образом, Японская ассоциация банкиров способствовала тому, что в круге компенсации в финансовой сфере доминировали финансисты, а не промышленные бюрократы, и что этот круг был более тесно связан с уменьшением рисков банкиров, чем с промышленной стратегией, вопреки утверждениям Чалмерса Джонсона и его интеллектуальных единомышленников [Johnson 1983; Katzenstein 1978].

Ожесточенная и бескомпромиссная конкуренция между промышленными группами, а также такие благоприятные международные политико-экономические условия, как комфортный доступ к рынкам США и Юго-Восточной Азии, способствовали стабильному и высокоскоростному экономическому росту, которого так желали японские бюрократы, консервативные политики и широкие слои населения. Этот политико-экономический режим с доминированием банков, поддерживаемый государственным регулированием, но обладающий собственными независимыми возможностями, стал в последующие годы для японской экономики роковым; его само собой разумеющееся влияние на МФ, БЯ, дзайкай и политический мир поглотило ту скромную оппозицию, с которой он сталкивался. «Королевство банкиров» помогло японской политэкономии, в частности, снизить риски и агрессивно проводить в