и я отпросился в медпункт, – Адам провожал меня таким взглядом, будто я сейчас помру, но учитель его не отпустил, успокоив, что я уж сам как-нибудь дойду.

Медпункт как обычно был закрыт. Действительно, зачем медсестре сидеть в школе с кучкой подростков? Что может случиться? Злой и измученный головной болью, я поднимался обратно на свой этаж, и в коридоре голова закружилась с новой силой, а ноги отказывались меня держать.

– Черт.

«Ты меня слышишь», – раздалось в голове.

– Лука?

– Адриан, – прозвучал знакомый голос за моей спиной.

Я обернулся. Лука одиноко стоял в пустом коридоре.

– Это твоя школа? – осматриваясь, спросил он с улыбкой.

– Что ты тут делаешь? Разве ты можешь здесь появляться? – Я осекся, поняв, что прозвучал грубо. – Прости, я имел в виду…

– Я и сам не знаю, почему могу быть здесь. Много лет я был привязан к парку, а теперь попадаю в те места, где есть ты.

– Ты хочешь сказать, что привязан ко мне, как к тому ножу?

– Не знаю.

Лука выглядел лучше с нашей последней встречи. Я бы даже сказал, посвежее, если такое слово вообще применимо для призрака. От него все еще исходило легкое свечение.

Я устало потер шею.

– Ты что-нибудь вспомнил?

– Да. Многое. Я вспомнил человека, который меня убил.

Я сжал руки в кулаки, впившись ногтями в тыльную сторону ладоней.

– Мне очень жаль, – медленно проговорил я.

Лука подошел ближе.

– Мне тоже. Я навсегда останусь шестнадцатилетним. Ни выпускного, ни университета, ни вождения машины, ни свадьбы, ни детей. Мои родители ничего из этого не увидят.

– Лука, – нерешительно позвал я.

И вот что я ему скажу? Как можно поддержать человека, который умер? Какие слова ему помогут? Я ненавидел себя за то, что не знал, что делать.

– Ты… – вдруг произнес Лука. – Я могу попросить тебя об одной услуге?

– Да, – охотно закивал я, – конечно.

– Ты можешь навестить мою семью? Я бы хотел их увидеть. Можно просто молча постоять с ними рядом.

– Конечно! – воскликнул я. – Без проблем.

Лука широко улыбнулся – впервые за время нашего знакомства. Это была самая счастливая улыбка, которую мне доводилось видеть.

– С кем ты разговариваешь?

Я вздрогнул, обернулся и увидел своего одноклассника Дениса. Он был одним из тех, кто мог стать моим потенциальным обидчиком, не будь в классе Адама. Денис меня презирал, но делал это скрытно. Я чувствовал его ненависть на всех уровнях.

Денис с подозрением смотрел на меня. Наверное, он вышел в туалет и застал нас с Лукой в коридоре. Точнее, меня одного, болтающего с самим с собой. Тут сложно осуждать Дениса. Я бы тоже косо смотрел на любого, кто видит то, чего нет.

– Да так.

Денис прошел мимо и гадко бросил:

– Вот ты шизик.

– Не то слово, – просто согласился я и сам удивился, как легко эти слова вылетели из моего рта.

Я всегда был странным и очень переживал из-за того, что не вписывался в класс, точно так же, как не вписался в свое время в команду по хоккею или в школе фигурного катания. Сколько себя помнил, всегда был бельмом на глазу любого коллектива. Но, может, так и надо? Может, это бельмо помогало мне видеть то, что не видят другие?

Лука заинтересованно наблюдал за Денисом, пока тот не скрылся за дверью туалета.

– Я могу скинуть его с лестницы.

– Ты такое умеешь? – шепотом спросил я.

– Один раз получилось. Я спустил с чертовой лестницы мужчину, который пьяным лез к девушкам в парке. Была зима, и ступеньки были скользкие. Он кубарем покатился вниз.

– Знаешь, – задумчиво проговорил я, – давай никому об этом не говорить. Особенно Адаму.

– Хорошо, – улыбнулся Лука. – Честно говоря, я хотел бы обнять тебя, да вот боюсь, что пройду сквозь твое тело и добавлю головной боли.

– Да, больновато это все происходит, – улыбнулся я.

Голова, кстати, незаметно начала проходить.

– Так что просто скажу спасибо, Адриан.

Из туалета вышел Денис.

– Придурок, – бросил он проходя. – Совсем чокнулся.

– Может, все-таки скинуть его? – вновь предложил Лука.

– Я подумаю над твоим предложением, – ответил я, когда одноклассник зашел в кабинет. Завтра вся школа будет обсуждать, что «Адриан сумасшедший». Ну черт с ними. Улыбнувшись, я спросил: – Как насчет навестить твоих родителей сегодня?

Мария Понизовская

Сезон урожая

Их костры инквизиции никогда не пылали. Но нам все равно вместе было не ужиться. Из-за них.

Они всегда любили называться коренными жителями, но корней этого города никогда не видали. Потому что там жили мы. Всегда».

Василис Беляков. Из «Наставления потомкам»

Он думал, что будет сложнее. Но права была сестра, говоря: «Ты действительно чувствуешь, когда находишь свое».

Осень здесь – занятное зрелище. Этот эклектичный город к концу сентября становился еще разнороднее, пестрее, рассыпчатее. Как в нем можно было отыскать хоть что-либо? Впрочем, Филипп любил головоломки.

На Покровке – вереница кондитерских, кофеен и ресторанчиков. Они выглядели так по-разному, а угощали почти одним и тем же. Но Филиппу нужно было одно конкретное место – дом двадцать шесть дробь один. Странное расположение, странный облик и название. И кто решил, что забираться через окно в трапезную залу – забавная идея? Кто решил, будто обустраивать щегольскую кофейню при храме – удачная мысль?

Задерживаться здесь Филипп не планировал.

– На обычном? – спросил его мальчишка за прилавком. – Молоке?

«А есть необычное?»

Филипп насмешливо прищурился, но ответил просто:

– Конечно, – и протянул три новенькие сотни.

Мальчишка смял их до хруста и выпорхнул из-за прилавка. Он казался немногим моложе самого Филиппа, был чистым и пропах пережаренными кофейными зернами. Мальчишка… мог бы подойти, конечно. Хоть и был совершенно не тем, что нужно. Однако…

Однако он еще пригодится. Попозже.

Кофе, когда-то десерт богачей, теперь обжигал пальцы через бумажные стенки дешевого стакана «навынос».

Филиппу нужно было убраться подальше от этого места. Пока что. Неплохо бы дойти до метро, но снова спускаться под землю так не хотелось…

Он стоял, будто изваяние, посреди тротуара. Если б не крышка, кофе давно выплеснулся бы на пальто – с такой силой врезались в Филиппа прохожие. Толкали в спину и бока. Скорее всего, он их раздражал.

На город обрушился дождь. Ливень не мог быть неожиданностью, но местным явно не пришелся по нраву. Они принялись натягивать на голову воротники, ускоряли шаг – хотя куда уж больше? – и прямо исчезали с улицы. Но Филипп местным не был. Точнее, был не совсем.

Покровка быстро