— Диамантопулос? — перебила его Джоди.

— Алека Диамантопулос, — сказал он. — Наследница транспортной империи.

Джоди с трудом припомнила тихую девушку, играющую на фортепиано мастерски, но без страсти. Ее сердце сдавила жгучая ревность.

— Кажется, я ее помню, — пробормотала Джоди. Алека была милой и покладистой, молодой и невинной. Как раз о такой и мечтал Стергиос. — Симпатичная девушка.

— Подобный союз сделает семью Антониу невероятно сильной.

— Да… это замечательно, — со слабой улыбкой согласилась она.

Ей казалось, что она вот-вот разлетится на миллионы осколков и никогда уже не будет целой.

Скоро Стергиос сможет защитить семью от всех невзгод. Скоро он обретет душевный покой, которого жаждет. Он получит все, чего она никогда не сможет ему дать.

Она поступила правильно, оборвав все связи со Стергиосом. Сожалела Джоди только о том, что наврала ему про беременность. Много раз она была на грани того, чтобы позвонить ему и рассказать правду. Но в таком случае этот замкнутый круг, это роковое влечение сохранилось бы. Она потратила бы всю жизнь на то, чтобы желать мужчину, который считает ее недостойной себя.

— Джоди? — Голос отца оторвал ее от грустных мыслей. — Что ты думаешь?

Джоди подняла голову и увидела, что он выжидательно смотрит на нее.

— Прости?

В его голубых глазах промелькнуло раздражение.

— Я пригласил тебя на Рождество в Грецию.

— Зачем? — выпалила она. Затем в ужасе попыталась еще раз: — Я хотела сказать…

Он понимающе кивнул.

— Я хочу начать все сначала. И по-моему, Рождество самое подходящее время.

— Но когда я приехала в Афины… — Джоди замолчала. Она не понимала, что изменилось.

— Я избегал тебя. — Грегори принялся нервно крошить рогалик. — Ты появилась внезапно, и мы думали, что ты собираешься устроить неприятности. Нам следовало догадаться, что ты переживаешь потерю матери и тебе нужна семья.

— Мы? — сухо переспросила Джоди.

Впрочем, неудивительно, что в этом деле приняла участие ее мачеха.

— Ну, Маири и я, — объяснил он. — И Стергиос.

— Стергиос? Какое он имеет к этому отношение?

— Он посоветовал мне навестить тебя. — Грегори пожал плечами. — Но с тобой вроде бы все в порядке.

У Джоди разболелась голова, пока она отчаянно пыталась разгадать стратегию Стергиоса. Может быть, он хотел, чтобы отец увидел ее округлившийся живот? Почему это его волнует? Почему он беспокоится?

Ведь для него она больше не существует.

— У тебя уже есть планы на Рождество? — спросил отец.

— Я получила несколько приглашений, но пока ни на одно не согласилась. — Возможность провести праздник в кругу семьи? Это то, о чем она мечтала долгие годы. Трудно от такого отказаться. — Кто еще там будет?

— Все члены семьи и близкие друзья. Тебя ждать?

Джоди прикусила губу, сердце бешено билось в ее груди. Она боялась принять приглашение. Ей придется встретиться со Стергиосом. Но если она откажется, отец больше не предоставит ей шанс.

— Я с радостью приеду, папа, — ответила она с улыбкой.

Джоди схватилась за перила и начала медленно спускаться по главной лестнице. Особняк Антониу был празднично украшен, а в просторном холле стояла огромная пушистая рождественская ель. Из музыкального салона доносились чудесные звуки арфы, гости беседовали и пили дорогое шампанское.

Ее серебристое платье сияло, но праздничного настроения не было. Поджав губы, Джоди посмотрела на толпу гостей. Ее сердце екнуло, когда она заметила Стергиоса. Его темные волосы были коротко подстрижены, сильный подбородок гладко выбрит, строгий костюм подчеркивал атлетическую фигуру. Стергиос выглядел как человек, которому подвластно все. Внезапно его губы изогнулись в нежной улыбке. Так он выглядел моложе своих лет. И счастливым. Джоди понадобилось мгновение, чтобы понять: он улыбается девушке, стоящей рядом. Алеке Диамантопулос.

Та расцвела, наслаждаясь его вниманием.

Ей он так не улыбался. Она не смогла сделать его счастливым.

Что такого особенного в этой Алеке? Джоди не заметила обручального кольца на руке богатой наследницы, но была уверена, что это лишь дело времени.

Жгучая боль в груди стала невыносимой.

Кольцо с огромным бриллиантом, вероятнее всего, упаковано в красивую коробочку в праздничной обертке и хранится в кармане его пиджака.

Джоди знала, что лучше отказаться от этой поездки, но не смогла удержаться.

Она еще раз посмотрела на Стергиоса и поняла, что он ее заметил. Улыбка исчезла с его лица, взгляд стал суровым и задумчивым. Джоди быстро повернулась и тут же пожалела об этом. У нее закружилась голова. Ей следует обходиться без резких движений. И нельзя носить туфли на высоких каблуках. И приезжать в Афины, хотя доктор разрешил ей лететь. Она просто хотела увидеть Стергиоса в последний раз.

Потому что носила под сердцем его ребенка.

Шесть недель назад ей стало известно, что она забеременела. Джоди была вне себя от счастья и рассказала об этом близким друзьям, но не спешила поделиться новостью со Стергиосом.

Как она может ему об этом сказать? Стергиос в шаге от того, чтобы получить от жизни все, о чем он мечтал. И он нашел подходящую жену. Незапланированная беременность все изменит.

— Черт, Джоди. — Димос подошел к ней. — Ты выглядишь ужасно.

— Как мило, что ты это заметил.

Джоди обратила внимание на то, что Димос тоже не выглядит на все сто. Его лицо слегка опухло, глаза покраснели. Казалось, он постарел.

— Я знаю, что теперь ты очень много работаешь, — с сочувствием заметила она. — Но разве Стергиос не понимает, что у вас только что закончился медовый месяц?

— Позволь дать тебе совет. — Димос поднес к губам бокал. — Хорошенько подумай, прежде чем выходить замуж.

Джоди поняла: он допоздна задерживается на работе, потому что не спешит домой.

— Я не собираюсь выходить замуж.

Он фыркнул:

— Все вы так говорите.

— Нет, правда. На меня не давит семья, а финансово я независима.

— Повезло тебе, — с горечью произнес Димос, бросив взгляд на свою жену. — А что насчет любви, о которой ты частенько рассуждала? В юности ты была весьма романтичной особой.

— Это все в прошлом, — прошептала Джоди.

Раньше она была уверена, что выйдет замуж только по любви, но, похоже, кормила себя глупыми иллюзиями. Любовь не принесла ей ни радости, ни счастья, только сомнения и боль. Она полюбила, но не стала любимой.