Когда Эмма вынула колючку, оеа вытерла грязь с лап и высушила шерсть Арчи. Затем они отправились на кухню поискать для него что-нибудь съестное.

В холодильнике Эмма обнаружила недоеденный гамбургер, разломила его на кусочки и поставила миску на пол. Пока Арчи ел, она налила в другую миску воду и поставила ее рядом. Когда с гамбургером было покончено и пес напился вволю, Эмма снова взяла его на колени и начала осторожно вынимать из шерсти колючки ежевики и подорожник.

– Знаешь, как Тодд обрадуется при виде тебя, – сказала она. – Он чуть с ума не сошел переживая.

Эмма взглянула на часы и прикусила губу.

Может, позвонить ему и сказать?

«Нет, – подумала она, – скоро утро. Пусть лучше отдохнет».

Эмма была счастлива, что Арчи нашелся, но к ее радости примешивалась горечь. Вернув себе пса, Тодд утром уедет, и кто знает, увидятся ли они снова. Однако, она напомнила себе, не ей уговаривать его остаться.

Когда Арчи наконец стал чистым, Эмма уложила его на подушку, накрыла одеялом и залезла обратно в кровать. Прежде она была измучена, а теперь на последнем издыхании. Она опустила голову на подушку и уже начала отключаться, когда на кухне послышался шум. Эмма подняла голову и увидела Арчи, сидящего перед открытым холодильником и обозревающего его содержимое. Неужели он сам открыл дверцу?

– Еще хочешь есть, да?

Пес повернулся к ней и облизнулся.

Эмма слишком устала, чтобы возражать.

– Валяй, – сказала она, – только прикрой дверцу, когда закончишь.

Телефон в номере Тодда зазвонил ровно в шесть. Он перевернулся, со второго раза схватил трубку и поднес к уху:

– Доброе утро, – сказала Эмма, – это побудка.

Тодд потряс головой. Звонок вырвал его из сна, и он не сразу понял, где находится.

– Я не просил разбудить меня, – проворчал он, косясь на часы.

– Да ну? Но раз ты проснулся, может, прогуляешься до меня? Хочу тебе кое-что показать, пока не ушла на работу.

Он зевнул и потянулся.

– Буду через десять минут, – он повесил трубку.

Выйдя наружу, Тодд поежился. Под утро дождь перестал идти, облака рассеялись и заметно похолодало. Лужицы подмерзли, ветки покрылись изморозью, а травинки торчали как наточенные ножи. Он сунул руки в карманы и припустил по дорожке к домику Эммы, оставляя за собой шлейф из белого пара.

Зачем Эмме потребовалось увидеться с ним? И почему так важно, чтобы он пришел прямо сейчас, пока она не ушла на работу? Тодд улыбнулся. Может быть, нет ничего и это просто предлог, чтобы им побыть наедине.

Со вчерашнего вечера Тодд много думал о том времени, когда они с Эммой были детьми. Она была его первой любовью, первой девчонкой, которую он не считал хихикающей, капризной задавакой. Порой он размышлял о том, что их чувство, возможно, переросло бы в нечто большее, чем летний роман, но сразу одергивал себя – какой смысл гадать – и отбрасывал эту мысль. С годами вопрос о том, любили ли они с Эммой друг друга, утратил всякий смысл.

Осознав, что встреча с Эммой взволновала его, Тодд почувствовал угрызения совести. Теперь он с Гвен, и они вот-вот будут помолвлены. Фантазировать о другой женщине не просто ребячество, это неверность. А если бы Гвен флиртовала с бывшим парнем? Что бы Эмма ни хотела показать ему, он был намерен долго не задерживаться.

Домик уже был виден – его беленые стены и васильковые ставни создавали яркий контраст непогожему утру. На месте разросшегося кустарника, некогда полностью скрывавшего крохотное строение, теперь красовался ряд карликовых самшитов. Если его догадка была верна, весной на клумбе появятся лилии. «Спирит Инн» производил впечатление величественного викторианского особняка, а жилье Эммы казалось уютным английским кукольным домиком.

Изнутри донесся шепот и сразу послышались быстрые легкие шаги. Дверь распахнулась.

– Сюрприз! – сказала Эмма.

Не успел Тодд спросить, что за сюрприз, как навстречу ему, подскакивая, лая и крутясь, точно дервиш, вылетел Арчи.

– Арчи! – воскликнул Тодд.

Он зарылся лицом в собачьей шерсти.

– Парень, ты вкусно пахнешь, – сказал Тодд.

– Это детский шампунь, – пояснила Эмма. – Я только что высушила его феном.

Тодд уставился на нее во все глаза.

– Ты?

– Заходи, – рассмеялась она. – Я тебе все расскажу.

Очутившись внутри, Тодд еще сильнее укрепился в мысли, что домик похож на кукольный. Он казался ему гораздо больше и напоминал свалку, где вперемежку валялись запасы и сломанные приборы. Эммина бабушка использовала его как склад, а они трое считали домик своим штабом. То, что ему представлялось огромным пространством, на деле было квартирой-студией с малогабаритной техникой в крохотной кухоньке, столиком на двоих и раскладным диваном. Тодд бросил взгляд на скромную, но стильную обстановку и порадовался, что его давняя подруга – безродная сирота – смогла устроить себе такой милый уютный дом. Он пытался не сравнивать его с холодной авангардистской мебелью, которой Гвен недавно заставила его квартиру, напомнив себе, что это нечестно, тем более что его девушка не сможет постоять за себя.

– Арчи заявился в два часа ночи, – сказала Эмма. – Весь в грязи и репьях, точно не пропустил ни одного кустарника в округе.

Она взяла со стола жуткого вида колючку и протянула ее Тодду.

– Это торчало в его правой передней лапе.

Тодд уставился на острые желтоватые шипы длиной более двух сантиметров.

– Это колючий дурнишник, – сказала Эмма. – Он здесь повсюду. Домашний скот от него болеет и даже умирает.

– Бедняга.

– Колючки я вынула ночью, а ванну сделала утром.

Грязь? Дурнишник? Ванна? Тодд ушам не верил. Гвен и пальцем бы не пошевелила для чужой собаки, тем более если бы та нарушила ее драгоценный сон.

– Спасибо, – сказал он. – Ты не представляешь, как я тебе благодарен.

Тодд отложил колючку и слегка потрепал Арчи.

– Ты напугал меня, негодник.

Эмма улыбнулась.

– Он съел почти весь холодильник, но ты должен купить ему собачьей еды прежде чем поедешь к Клэр. И не ругайся на меня, если от пиццы у него будут газы. Я тут не при чем.

Пицца?

Тодд решил не развивать тему. Эмма спасла пса, и даже если Арчи превратится в бомбу-вонючку, главное, что он жив.

– Ну вот, – сказала Эмма, – я посмотрела прогноз погоды – дороги очистятся через час или около того. Уверена, тебе не терпится в путь.

Тодд почувствовал, как его хорошее настроение улетучивается. Обрадовавшись возвращению Арчи, он совсем упустил из виду, что больше его здесь ничего не держит. Ему казалось, он только что приехал. Неужели нужно так сразу уезжать? Тодд не торопился избавиться от Арчи, а они с Эммой даже пообщаться толком не успели. И потом, она вымыла его собаку и предоставила номер. Разве он не должен ей за это?