– Да, а вам откуда это известно? – удивилась она вполне искренне.

– Так я же работаю… Это тетка Вари, у меня запланирован разговор с ней… Вот только я не уверена, что Варя в тот момент, когда ее тетка объявится, найдет меня…

– Найдет. Она хорошая девочка и понимает, насколько это важно… Вы уж извините меня, что о таких вещах я говорю с вами по телефону, но у меня действительно нет времени…

Надя, прослушавшая этот разговор, покачала головой.

– Какой ужас… Такая молоденькая… А ты знаешь, кстати, что она была беременна?

Юля чуть не выронила чашку из рук.

– Это тебе Леша рассказал?

– Да. Ты хочешь поговорить с ним? Тебе набрать его номер?

– Нет, я сама к нему съезжу, ты можешь только позвонить ему и предупредить о моем визите… А пока у меня к тебе целый ворох дел… Доставай свою записную книжку и пиши… Итак, начнем со слайдов… – Она достала из сумки коробку и выложила ее на стол, следом показался пакет с веревкой. – Надо найти девушек, которые здесь засняты… А веревку отдай на экспертизу – пусть скажут, что это за шерсть… Дальше. Меня, конечно же, интересуют результаты экспертиз, проведенных в квартире Оленина. Отпечатки пальцев… Знаешь, у меня из головы не идут эти следы туфель на шпильках… Я все-таки склонна предположить, что это всего лишь совпадение. Вот пока и все. – Она отметила что-то в своем блокноте и вздохнула: – Когда следствие только начинается, так все трудно и запутанно, что даже страшновато как-то становится… Но Сазонов обещал помочь в поисках женщины по имени Вера… А теперь прими у меня деньги. Пересчитай и все оформи чин чином.

Пока Надя пересчитывала деньги и записывала в реестровый журнал, который ее заставил завести Крымов и за чтением которого он мог проводить часы напролет, что-то выписывая, пересчитывая и анализируя, Юля сама позвонила Чайкину и предупредила о своем визите.

– Ты уезжаешь надолго? – спросила Надя после того, как все формальности были соблюдены и гонорар Шонина перекочевал в сейф агентства.

– Сначала к Чайкину, затем к Сазонову, дальше постараюсь выйти на тетю Валю, и хорошо хотя бы к концу этого дня разыскать Веру… Да, кстати, совсем забыла, как дела у Саши? Он показывал Танину фотографию в магазинах?

И словно нарочно в коридоре послышались легкие и быстрые шаги, распахнулась дверь, и Юля увидела худенького, мокрого как мышь паренька в черной болоньевой курточке, джинсах и огромных смешных кроссовках. Это и был Сашок. По лицу его стекала вода.

– Я принес то, что вы просили, – сказал он, обращаясь одновременно и к Наде, и к Юле, поскольку понимал, что в основном-то он собирал информацию для Юли. – Я записал все магазины, где она была… У продавщиц на редкость хорошая память… Везде, где в центре города продаются пляжные широкополые шляпы из соломки (а я так понял, что эта девушка не станет покупать себе шляпы из лески и прочей ерунды), Орешина была, и ее запомнили.

– Запомнили? Но почему?

– Да потому, что она везде подолгу примеряла шляпы, и, как ни странно, они все ей шли… Но вот купила она шляпу на Набережной…

– Ты и там был? – спросила Юля, в душе восхищаясь мальчишкой, который с таким усердием выполнял ее поручение. Кроме того, она вспомнила, что на Набережной действительно есть магазинчик итальянской одежды, где она и сама недавно видела большой выбор летних шляп…

– Конечно, был и даже зарисовал шляпу, которую она купила. Из соломки оранжевого оттенка с желтым газовым бантом… – И Саша достал из кармана сложенный вчетверо лист бумаги, который оказался почти детским карандашным рисунком, на котором была изображена шляпа.

– Спасибо тебе. Держи. – Она достала деньги и отсчитала ему пятьдесят рублей.

– Нет, я работаю с Шубиным, вот он приедет и со мной расплатится… А этих денег все равно много… Еще что-нибудь нужно? – Он нехотя достал из другого кармана сотовый телефон. – Я вас не нашел вчера вечером…

– Оставь его пока себе, носи с собой, если понадобишься, я сама тебе позвоню, идет? – Юля похлопала его по плечу. – А пока посиди, обсохни, тебе Надя сейчас нальет кофе или чаю…

– Нет, мне некогда. Я пойду?

И он ушел. А Юля еще некоторое время рассматривала рисунок шляпы.

– Надо бы узнать, была ли шляпа в Затоне, где нашли Таню Орешину…

* * *

Чайкин выглядел на редкость хорошо. Он встретил Юлю улыбкой, которая ну никак не вязалась с его голубым застиранным хлопчатобумажным костюмом, напоминающим пижаму, и, главное, с длинным, до пола, жестким, некогда белым фартуком, забрызганным мертвой кровью не одного десятка трупов и ставшим по этой причине бурым, в рыжих разводах…

– Работаешь?.. Проходи. У меня есть кое-что для тебя…

– Если ты собрался острить на некрофильские темы, то лучше не надо… Погода – дрянь, настроение – тоже. Что там у тебя?

Она прошла в зал и увидела застывшее белое тело девушки, в которой с трудом узнала Таню Орешину. Вскрытую грудину Чайкин едва успел прикрыть желтой, в пятнах, клеенкой…

– Надя сказала, что она была беременная…

– Да, но срок маленький, всего четыре недели…

– Ее не изнасиловали?

– Нет, я же вчера говорил… Ничего такого, просто избили… Но смертельный удар пришелся на голову. Вернее, несколько ударов… Видишь, что у нее с ухом? Сбоку ударили, в ухо, в висок, а лицо почти не попортили… Зато раки постарались… Ничего не понимаю, кому это понадобилось… А… – он махнул рукой и отвернулся.

– Никто не понимает. Леша, где ее одежда?

– Ее увезли на экспертизу.

– Там была шляпа… такая… новая, оранжевая с желтым газовым бантом?..

– Нет, конечно… Если и была, то мне-то ее сюда зачем привозить? Это ты спроси у своих друзей из уголовного розыска…

– А цепочки золотой с кулончиком в форме сердца, рубинового, не было?

– Нет, ни цепочки, ни часов, ничего такого…

– Понятно…

– Ты, кажется, просила меня узнать, что ел Оленин перед смертью, так?

– Да, так. И что же?

– Хлеб с сыром и чай, еще немного клубники. Вообще-то он был мужчина здоровый, ничем не злоупотреблял… Легкие чистые, печень как у ребенка… Если и пил, то совсем мало и что-то легкое…

– Скажи, а ты можешь определить, к примеру, группу спермы Оленина на тот случай, если вдруг окажется, что в его смерти замешана женщина… Я, быть может, туманно выражаюсь, но мне бы хотелось, чтобы ты взял какие-то образцы ткани Оленина, его сперму, кровь… Я чувствую, что в его жизни женщины занимали не последнее место, и то, как он погиб, запросто могло быть связано с одной из его любовниц… Кроме того, у него могли быть дети… Ты понимаешь, о чем я говорю?

– Хорошо, я все понял. Но тогда мне надо бы оставить и образцы волокон ткани, кровь и содержимое матки Орешиной… В нашем городе сейчас появилась новая лаборатория, где определяют отцовство на генетическом уровне… Ты же именно это имеешь в виду?