– Понимаете, у нас хоть и миллионный город, а все равно все почти друг друга знают… Оленин был женихом Инны Шониной…

– Понятно. Вспомнил. Значит, ты практически Олениным не занимаешься, а копаешь под Инну?

– Я ищу людей, знавших Оленина… – Она хотела что-то спросить об отпечатках пальцев в квартире Оленина, но, не желая лишний раз надоедать своими вопросами Сазонову, решила выведать всю информацию по этому делу у Нади. – Я вам позвоню, Петр Васильевич… И если почувствую, что эта Вера Лаврова может быть причастна к смерти Оленина, непременно передам все сведения…

С этими словами, забрав справку, она вышла из кабинета и со всех ног бросилась вниз, к машине. Она так и не поняла, почему никто из службы Сазонова никак не отреагировал на появление в деле нового лица – любовницы убитого Оленина. Неужели у них, недоумевала она, так много работы, что не хватает сил даже на то, чтобы просто скоординировать работу своих же следователей и агентов – не тратить время попусту, а двигаться в разных направлениях, проверяя одну версию за другой?..

* * *

Ей пришлось заехать к себе в агентство, чтобы снять копию справки о Лавровой, поскольку во всем здании не нашлось ни одного исправного ксерокса.

– Надя, тебе, наверное, придется самой вернуть первый экземпляр Сазонову. И сделать это поскорее, чтобы этот ворчун не смог упрекнуть меня, что, мол, я использую его службы в своих корыстных целях… С ним сейчас лучше не связываться. А я помчусь к Лавровой. Если ее вдруг не окажется дома, то порасспрашиваю соседей…

– Да уж, будь Сазонов в другом расположении духа, ты бы через ту же Никитину и узнала, где работает Лаврова.

– А ты скажи Крымову, чтобы он поговорил с Никитиной. По-моему, это новый следователь, но уже по одной справке видно – человек ответственный и мыслит логически…

– А почему эта «хорошая» не выяснила сразу, где работает Лаврова?

– Значит, не было таких указаний. Это во-первых, а во-вторых, откуда мы знаем, может, Сазонов только притворился, что его не больно заинтересовала Лаврова… Ты ему подсказала с аэропортовскими рейсами, и он использовал твою идею…

– Может, и так… У тебя есть что-нибудь новое?

– Был тут один человек, журналист, мой хороший знакомый, он как раз занимается проблемой проституции в городе… Я отдала ему твои слайды и попросила уже сегодня вечером привезти их обратно с фамилиями и адресами.

– А Крымов в курсе?

– Конечно, в курсе. Стала бы я расплачиваться из своего кармана…

– Хорошо, подождем. Шубин не звонил? Саша сказал, что он должен вот-вот приехать… Мне кажется, что я не видела его тысячу лет. Как появится, пусть позвонит мне, хорошо? Мы с ним встретимся где-нибудь в городе, я введу его в курс дела…

– Это если Крымов тебя не опередит и не отправит его еще в какую-нибудь тмутаракань. Хочешь кофейку?

– Нет, ничего не хочу, хочу только увидеть Лаврову. Знаешь, я даже немного представляю ее себе… Высокая, худощавая, стройная женщина, скорее всего брюнетка с красивыми зелеными глазами… Оленин бы не стал встречаться с сорокадвухлетней кочергой…

– Сколько ей лет?

– Сорок два.

– Да уж… наверно, действительно красивая, раз сумела окрутить такого парня, как этот ваш Оленин…

– Ты так говоришь, словно видела его… – засмеялась Юля, собирая сумку и поправляя прическу. – Даже я и то видела его уже в холодном виде… Смотрела фильм «Холодные закуски»?

– Смотрела-смотрела…

* * *

Лаврова жила на Большой Горной в новом девятиэтажном доме на третьем этаже. Дом прятался почти в сквере, возле старинной арки, ведущей прямо в городской парк. Место – лучше не бывает: тишина, близость пруда с плавающими в нем лебедями и утками, зелень и свежий воздух… Все в городе знали стоимость квартир в этом доме, как знали и то, кто именно имел возможность здесь поселиться. Быть может, поэтому весь район городского парка, который постепенно застраивался элитными дорогими особняками и вот такими аккуратными многоэтажками с двухуровневыми шикарными квартирами, горожане и прозвали «Воруй-город».

Юля долгое время не могла проникнуть в подъезд, поскольку не знала, естественно, кода, позволяющего открыть парадное, пока на ее стук не вышла приятная молодая женщина, консьержка, она и впустила Юлю.

– Вы к Лавровой? А ее нет дома. Не вижу ее что-то около недели… В командировке, наверно… Вы бы ей позвонили сначала…

– Да вот телефон записала на листочке и потеряла…

– А вы кто ей будете? Я почему спрашиваю… словом, женщина она крайне необщительная, замкнутая, гости к ней не ходят, она тихая как мышь…

– А мужчины к ней ходят?

– Вы из милиции? Я угадала?

– Почти. Я из частного сыскного агентства. Мне надо задать ей несколько вопросов… Вы не знаете, кстати, где она работает?

– Нет, не знаю. Слышала, что в одной частной фирме, но чем именно она занимается, не скажу… Но могу вам кое-что подсказать. Я вот говорила, что она необщительная… Но у нее здесь, в доме, есть одна приятельница, к которой она иногда ходит… Мне же из окна видно. Она живет в соседнем подъезде на первом этаже, и зовут ее Лорой. Вот она, в отличие от Веры Васильевны, любит поговорить. Уверена, что она вам все про Лаврову расскажет. Код 365. Первый этаж, квартира 38.

Юля оставила консьержке свою визитку и, поблагодарив ее, отправилась на встречу с Лорой.

Лора – холеная розовотелая женщина в прозрачном пеньюаре – встретила ее с пирожным в руках. И сама была похожа на свежее пирожное с кремом – пухлая, нежная и соблазнительная. Юля, заметив, как легко и без вопросов она открыла дверь постороннему человеку, сделала вывод, что Лора ищет на свою голову (а скорее всего на тело) приключений.

– Извините… Я сразу же представлюсь, чтобы у вас не возникло ко мне предубеждения… Меня зовут Юлия Земцова, вот мои документы, я из частного сыскного бюро… Мне надо с вами поговорить…

Лора смахнула с чистого гладкого лба непослушный рыжеватый локон и, склонив голову набок, словно пытаясь получше разглядеть посетительницу, пожала плечами и наконец отошла в сторону, впуская ее в квартиру. Удостоверение так и осталось в ее руках неразвернутым…

– Ладно, входите… У вас работа такая, я понимаю… Но я и представления не имею, чем смогу быть вам полезной… Я нигде не работаю, практически ни с кем не встречаюсь, веду совершенно паразитический образ жизни, чем, в принципе, страшно горжусь… Проходите, можете не разуваться… Представьте, я даже полы не мою… Толстеть вот стала…

Видно было, что ей очень хочется, чтобы Юля задала вопрос: как же это вам так удается жить в огромной шикарной квартире и при этом ничего не делать? Но такие вопросы задавать не принято, потому она промолчала.

Лора любила белый цвет, ее апартаменты словно светились изнутри чистым молочным светом… Бело-розовые пушистые ковры под ногами, белая лестница, ведущая на второй этаж, белый, мягкий даже на вид ворсистый диван, такие же кресла, белые жалюзи… Даже розы на прозрачном стеклянном столике стояли белые.