чудовищ, но когда он достиг половой зрелости, мы отдалились друг от друга, и Рамзес полностью попал под влияние своего отца. С тех пор я никогда больше с ним не встречался. И вот теперь я удивлялся, насколько он похож на своего отца, фараона Тамоса. Конечно, это сходство подтверждало то высокое уважение, которое я всегда питал к нему. Во всяком случае, он был даже красивее своего отца. Даже мысль об этом вызывала у меня угрызения совести, но это была чистая правда.

Его подбородок был сильнее, а зубы ровнее и белее. Он был немного выше своего отца, но его талия была тоньше, а конечности более гибкими. Его кожа была удивительно золотистого оттенка, отражая абиссинское происхождение его матери царицы Масары. Его глаза были более светлого и блестящего оттенка того же оттенка, и взгляд их был пронзительным, но в то же время умным и добрым.

Мое сердце снова потянулось к нему, как будто прошедших лет никогда не существовало. Его следующие слова подтвердили мои инстинкты: "У нас много общего, Таита. Но в данный момент самая острая из них - это злая и непримиримая вражда моего старшего брата. Фараон Аттерик Туро никогда не успокоится, пока не увидит нас обоих мертвыми. Конечно, вы уже приговорены к смерти. Но и я тоже, хотя и не так открыто, но с равным или даже большим удовольствием и предвкушением.’

- Но почему?- Спросил я. ‘Почему твой брат ненавидит тебя?- Вопрос легко слетел с моих губ. Я чувствовал, что с этим человеком у меня все в полном согласии. Мне нечего было скрывать от него, и ему нечего было скрывать от меня.

- Это просто потому, что фараон Тамос любил меня и тебя больше, чем Аттерика, своего старшего сына.- Он сделал паузу на мгновение, а затем продолжил: - И еще потому, что мой брат сумасшедший. Его преследуют призраки и призраки его собственного извращенного ума. Он хочет избавиться от любого человека, который мудрее и благороднее его.’

‘Вы знаете об этом наверняка?- Спросил я, и он кивнул.

‘С уверенностью - да! У меня есть свои источники, Таита, как и у тебя. Втайне и только своим подхалимам Аттерик хвастался своими враждебными намерениями по отношению ко мне.’

‘И что ты собираешься с этим делать?- Спросил я, и его ответ прозвучал в моих ушах, как мой собственный голос.

‘Я не могу заставить себя ударить его. Мой отец любил его: этого достаточно, чтобы удержать мою руку. Но и я не позволю ему убить меня. Я уезжаю из Египта сегодня же.- Его тон был спокойным и рассудительным. - Ты пойдешь со мной, Таита?’

‘Я с радостью служил твоему отцу, - ответил я ему. ‘Я не могу сделать для тебя меньше, мой принц, который должен стать фараоном.- Он подошел ко мне и сжал мою правую руку в знак дружбы и согласия, а я продолжал говорить: - однако есть и другие, которые подвергли себя риску ради меня.’

- Да, я знаю, кого ты имеешь в виду, - согласился Рамзес. - Капитан Венег и его легионеры - прекрасные и преданные люди. Я уже говорил с ними. Они бросят свой жребий вместе с нами.’

Я молча кивнул. - Тогда у меня больше нет возражений. Куда бы вы ни повели меня, я последую за вами, господин Рамсес.’ Я очень хорошо знал, где это, даже лучше, чем сам принц. Однако сейчас было еще не время поднимать эту тему.

Мы вдвоем снова поднялись на палубу, и я увидел, что на берегу Венег и его люди уже разобрали колесницы; пока мы смотрели, как его люди переносили детали через сходни и спускали их в трюм корабля. Затем они подняли лошадей на борт и тоже спустили их вниз. Меньше чем через час "Мемнон" был готов к отплытию. Мы отчалили от берега и повернули нос корабля на север. С ветром в наших парусах, с речным течением, толкающим нас, с тройными гребками весел, взбивающими в пену воды Нила, мы направились на север, к открытому морю и свободе от злобного и пагубного рабства фараона.

Одно из немногих преимуществ долгожительства - быть одаренным замечательными способностями к исцелению и восстановлению после травм. Почти в течение часа нанесенная мною самим рана на голове перестала сочиться кровью и начала высыхать, а прежде чем мы достигли устья Нила, где он впадал в Великое Срединное море, рубцы от хлыста, синяки и другие раны, нанесенные мне ужасным Дугом и его приспешниками, полностью зажили, оставив мою кожу гладкой и сияющей здоровьем, как у молодого человека.

В последующие долгие дни, пока мы гребли на север вниз по реке к морю, у нас с принцем было достаточно времени, чтобы возобновить наше знакомство.

Следующим неотложным решением, которое нам предстояло принять, было решить, куда мы направимся после того, как покинем Египет. Казалось, Рамзесу пришла в голову ужасная мысль – отправиться в путь через Скалистые Врата Хатхор на краю света, чтобы увидеть, что лежит за ними. Я очень хорошо знал, что лежит дальше. За ними лежало великое ничто. Если бы мы поступили так опрометчиво, то просто покинули бы край света и провалились во тьму на всю вечность.

‘Откуда ты знаешь, что именно это случится с нами?- Потребовал от меня Рамзес.

- Потому что никто никогда не возвращался из-за ворот, - вполне резонно объяснил я.

‘Откуда ты это знаешь?- он хотел знать.

- Назови мне того, кто это сделал, - бросил я ему вызов.

- Scaeva of Hispan.’

‘Я никогда о нем не слышал. Кто же он такой?’

- Он был великим исследователем. Мой прадед встретил его.’

‘Но ты когда-нибудь встречался с ним?’

‘Конечно, нет! Он умер задолго до моего рождения.’

‘Значит, твой прадед рассказывал тебе о нем?’

‘Ну, не совсем так. Видишь ли, он тоже умер еще до моего рождения. Мой собственный отец рассказал мне историю Сенебсена.’

‘Вы знаете, как я уважаю память вашего отца, но у меня никогда не было возможности поговорить с ним о путешествиях этого Сенебсена. Более того, я сомневаюсь, что меня достаточно убедили бы рассказы из третьих рук о том, что находится за воротами, чтобы рискнуть отправиться туда самому.’

К счастью, через две ночи мне