Анджела торопливо опустила глаза:

– Ну, он довольно вспыльчив.

Реми провел пальцами по ее щеке:

– Он когда-нибудь бил тебя?

– Нет, но он прекрасно умеет ранить словами. Так он погубил мою мать. Уверена, это было главной причиной ее нервного срыва. Она просто не могла больше этого выносить.

В его лице теперь читалось неприкрытое отвращение.

– Почему ты не сказала об этом раньше? Я бы смог разобраться с ним еще несколько лет назад.

Анджела утомленно вздохнула:

– Хотела… Много раз, но кто бы мне поверил. В нем все видели идеального, преданного отца. На самом деле причина того, что он так грубо говорил со мной, – ты. Он тебя ненавидит. В другом случае он бы никогда не позволил себе подобного на публике.

Реми взял ее руки в свои:

– Пообещай мне кое-что.

– Что?

– Никогда не оставайся с ним наедине. Никогда. Понимаешь меня? Не делай этого.

– Обещаю.

Сейчас он бы смог выудить из нее любое обещание.

– Хорошая девочка. – Он по очереди поцеловал ее ладони, не сводя с нее глаз. – Расскажи мне, что это за контракт.

Она картинно закатила глаза:

– Ты не поверишь, чего они хотят.

– Не фотосессию в стиле ню, я надеюсь? – Он не на шутку напрягся.

Анджела рассмеялась:

– Они хотят, чтобы я снималась в свадебных нарядах.

– Свадебных?

– Смешно. Никогда не хотела быть чьей-либо невестой, а теперь буду зарабатывать на этом.

– Ты довольна? – Он внимательно вглядывался в ее лицо.

– Ну конечно, хотя бы потому, что мне не придется голодать. Представь, сколько грешков может скрыть умело скроенное платье с корсетом!

– Что же, это стоит отпраздновать. – Мужчина улыбнулся. – Хочешь, вернемся в отель и закажем еду в номер?

– Но столик…

– Что касается меня, – он пожал плечами, – то я считаю, что это место переоценивают. Жена моего брата Рафа может это подтвердить. Я не говорил тебе, что Поппи повар?

– Кажется, я где-то читала об этом.

Они шли, взявшись за руки.

– Какая она?

– Замечательная, – не задумываясь, ответил Реми, тепло улыбнувшись своим мыслям. – В смысле, она замечательная жена для моего брата. Она отчасти напоминает мне нашу маму, как и Лили – невеста Рауля. Они прекрасные женщины. По мне, так чересчур домашние, но идеально подходят для моих братьев.

– Осторожнее, кажется, ты начинаешь им завидовать.

Мужчина покачал головой:

– Я не создан для семьи. Как и ты, я слишком дорожу своей свободой. Дети – это слишком хлопотно. Затем они вырастают и становятся причиной бессонных ночей для своих родителей. Нет, это точно не для меня.

Анджела игриво толкнула его в плечо:

– Уверена, не все дети вырастают такими испорченными, как ты и я.

Он мягко улыбнулся ей и так же легонько толкнул плечом в ответ:

– Слава богу.

Часом позже в их номере Реми наблюдал за тем, как Анджела ест теплый салат, запивая его вином. Когда она прекращала играть на публику, он находил ее компанию увлекательной, приятной, веселой.

Что-то в их отношениях переменилось после того инцидента у ресторана.

Его с детства учили оберегать и защищать женщин. Не его дед, которому было привычнее использовать любого человека в своих целях, а родной отец и старшие братья. Оскорблять женщину Реми считал недопустимым. Ему никогда не нравился отец Анджелы, хотя когда-то он был частым гостем на вилле деда в Риме. Реми всегда считал его низким, двуличным человеком. То, что Генри оскорблял свою жену и дочь, вызвало в нем отвращение, но не стало открытием. Мужчины вроде Генри Мерчанда использовали власть любыми способами. Они брали все, что могли, не обращая внимания на то, что это может принести кому-то боль и страдание.

Не было ли вздорное поведение Анджелы лишь ответной реакцией на тиранию со стороны отца? Даже несмотря на то, что она уже давно не жила вместе с отцом, он находил способы причинять ей боль. Реми заметил, как она восприняла слова Генри. Неудивительно, что она стала такой ярой противницей брака, когда у нее перед глазами был подобный пример.

Защитить ее было его естественным желанием. Реми был готов применить силу, хотя обычно воздерживался от конфликта любого рода. Его не на шутку разгневало ее бегство из ресторана, но затем гнев уступил место какому-то другому чувству. Он не мог с уверенностью сказать, что это было.

– Хочешь еще вина?

Анджела покачала головой:

– Нет, мне достаточно. Я не часто пью, в алкоголе слишком много калорий.

Реми нахмурился. Анджела едва притронулась к еде.

– Как твой новый контракт повлияет на твои планы, связанные с дизайном одежды?

Она отставила бокал и посмотрела ему в глаза:

– Чтобы раскрутиться, нужно не меньше года. Надо же на что-то жить, я не могу питаться воздухом.

– Судя по тому, сколько ты сейчас съела, – он нахмурился еще сильнее, – у тебя это прекрасно получится. Ты не осилила и половины порции.

– Мне не нужно много еды. – Анджела кинула взгляд на его опустевшую тарелку. – У меня нет твоего варварского аппетита.

– Мне просто нравится еда.

Она многозначительно изогнула бровь:

– И секс.

– Не без этого. – Он улыбнулся, и в его глазах блеснула страсть.

Между ними повисло молчание. Анджела неторопливо провела кончиком языка по своим сочным губам. Реми почувствовал прилив страсти. Думала ли она о том, что произошло между ними раньше? Он не переставал думать об этом ни на минуту. Невозможно забыть, как пело его тело, ту приятную усталость. Казалось, он все еще мог чувствовать ее вкус – ваниль и молоко. Мягкость ее губ, упорство дерзкого язычка, то, как она проводила руками вдоль его тела, ее пальцы…

Реми подавил дрожь, представив, что могли сделать с ним этот рот и руки. Какое удовольствие им уже удалось ему доставить. Он чувствовал, что теряет самообладание.

– Нам придется как-то делить эту постель, – заметил Реми. – Может, нам стоит установить какие-либо правила?

– Что же ты предлагаешь? – Выражение ее лица было вызывающим. – Прочертим черту мелом на простынях?

– Я подумывал о том, чтобы свернуть одеяло…

– Почему не электрический забор?

Он улыбнулся:

– Мне бы не хотелось, чтобы ты поранилась, когда станешь перебираться на мою сторону.