отношения перешли на другой уровень. Адриан и Паула люди сдержанные и часто скрывают свои чувства, но у Люси душа нараспашку. Я рада была, что у нее свидание, но боялась, что, если она так быстро начнет слишком сильно вкладываться в их отношения, ей будет больно, если ничего не получится. Однако как родитель ты должен помнить, что догматичные советы – последнее, в чем нуждаются твои дети.

Иногда, встретившись со своим социальным работником, ребенок ободряется, и это помогает ему приспособиться к временной приемной семье, но Оскар после встречи с Эндрю остался таким же тихим и замкнутым, каким был до этого. Он не упоминал о его визите, а я не давила на него, так что наш вечер просто потек своим чередом. После ужина мы с Оскаром пошли в гостиную, где он читал учебник, затем я почитала ему немного сказки, прежде чем он начал готовиться ложиться спать. Как и в предыдущие разы, я ждала за дверью ванной, пока он раздевался, принимал ванну и надевал пижаму. Я вошла, когда он чистил зубы. Мы шли по коридору в его спальню, когда он спросил:

– Мне нужно будет опять встретиться с Эндрю?

– Да, он твой социальный работник. Если у тебя возникнет какая-нибудь проблема, ты можешь сказать об этом ему или мне. – Оскар встревоженно нахмурился. – Эндрю милый, – сказала я. – Он хочет быть уверен, что ты в безопасности и о тебе хорошо заботятся.

Оскар казался задумчивым. Он спросил:

– Откуда вы знаете, что он милый?

– Ну он социальный работник и стремится помогать детям. Он сдал много тестов и прошел множество проверок для того, чтобы подтвердить, что он подходит для этой работы.

Оскар снова затих, а когда мы вошли в комнату, спросил снова:

– Адриан милый?

– Да, он мой сын.

Еще одна полная задумчивости пауза, и затем:

– Мои дяди милые?

– Я не знаю, дорогой, – ответила я. – Я с ними не знакома. Ты должен знать это лучше меня. Как ты думаешь?

Тишина. Оскар взял своего плюшевого мишку и, проигнорировав мой вопрос, сказал:

– Мой брат Лука милый.

– Да, я уверена, что это так. А что насчет твоих дядей? – напомнила я.

Оскар забрался в постель и устроился на боку, отвернувшись от меня и давая понять, что разговор окончен.

– Спокойной ночи, дорогой, спи крепко, – сказала я. – Завтра пятница, а потом выходные.

Ответа не последовало, так что, еще раз пожелав ему спокойной ночи, я вышла, закрыв за собой дверь.

* * *

В том, что касалось воспитания Оскара, мне с ним было легко. Некоторые дети и подростки, попав под опеку, демонстрируют большие проблемы с поведением, и, прежде чем попасть ко мне, им иногда приходится сменить множество временных приемных родителей. Оскар же был очень хорошо воспитан, делал то, что я просила, ел и спал хорошо, и ему нравилось ходить в школу. Однако я не чувствовала себя спокойно. Его пассивная покорность, затравленное выражение в глазах, очевидная настороженность в отношении мужчин, а также некоторые вопросы, которые он задавал, заявления, которые делал, не следуя им, давали мне реальные причины для беспокойства. Мое подозрение, что он пострадал от чего-то гораздо худшего, чем пренебрежение и пощечина, усилилось, но это по-прежнему было лишь предположение, ощущение в животе, реакция, выработавшаяся у меня за годы работы с детьми. Пока не имелось никаких свидетельств того, что мои опасения справедливы. Делая по вечерам записи в дневнике, я не упомянула о них, ограничиваясь объективным отчетом о том, как прошел день Оскара, но сама боялась худшего.

Люси пришла со свидания с Дарреном около половины одиннадцатого вечера. Я была в гостиной и собиралась ложиться, но тут появилась она, и ей хотелось поговорить. Она была гораздо менее возбуждена, чем ранее, и выглядела усталой – неудивительно, после целого дня на работе и такого количества усилий и энергии, которые она приложила, чтобы подготовиться к встрече с бойфрендом.

Люси сказала, что отлично провела время, и из нашей беседы я поняла, что Даррену столько же лет, сколько ей – двадцать три, – и у него есть младшая сестра, у которой уже есть двухлетний ребенок. Даррен и их родители очень ее поддерживают.

– Прекрасно, – сказала я, размышляя о том, что Люси, надеюсь, достаточно разумна, чтобы не пойти тем же путем, что и сестра Даррена. – Ты увидишься с ним еще раз? – спросила я у нее.

– Да, завтра на работе.

– Нет, я имела в виду еще свидание.

– Надеюсь. Мне бы хотелось этого, – ответила Люси. – Но ему стоит за мной побегать. Я помню, что ты мне говорила.

– Что я тебе говорила, милая? – поинтересовалась я скептически.

– Ты сказала: «Убегай, и за тобой будут гнаться. Гонись – и от тебя станут бежать».

Я слабо улыбнулась.

– О да, я помню. Но я не имела в виду бежать буквально. Это был совет, который мне дали, когда я встречалась с Джоном, и взгляни, куда это меня привело! – Джон был моим бывшим мужем.

– И все равно это правда, – сказала Люси, беря меня за руку. – Большинство парней любят побегать. Так они могут почувствовать себя главными.

– Хорошо, раз ты так говоришь, пусть будет так. Я жду не дождусь, когда смогу познакомиться с Дарреном.

– Еще рано, мама! – воскликнула Люси в ужасе. – Я представлю тебе его, по крайней мере, через несколько месяцев, не раньше.

Оскар хорошо спал, одевался и спускался к завтраку, просил свою обычную булочку с ветчиной и сыром. Когда я познакомлюсь в конце концов с его матерью, нужно спросить у нее, что еще он любит есть на завтрак. Я несколько раз интересовалась этим у него, но он в ответ лишь пожимал плечами. Как и в большинстве подобных случаев, Оскар будто не чувствовал, что имеет право голоса или выбора и должен лишь принимать все, что встречается ему на пути. Возможно, в прошлом так и было.

У школы не было никаких признаков присутствия черной машины, хотя я видела, что Оскар следит, нет ли ее там. Я снова встретила мою подругу Анжелу на детской площадке. Она подошла поговорить, когда мы с Оскаром ждали начала занятий. Дети, которых она воспитывала, играли неподалеку с друзьями, а Оскар стоял рядом, около меня. Как только он ушел на уроки, я вернулась домой и позвонила своей матери, чтобы узнать, можем ли мы навестить ее на выходные.

Моя мама живет примерно в часе езды от нас, и я стараюсь видеться с ней в большинство уикендов. Мой отец умер два года