Железный Коготь слушал ее дыхание, стараясь не шелохнуться.

– Да, такая история, – пробормотал он. – Без тебя его жизнь не имеет смысла. И моя, как ни странно, тоже.

Такого нашествия в Гавгадосе еще не бывало. В крохотный порт прибывали корабли, тесня подошедшие раньше и смыкаясь рядами. От пристани вправо и влево расходились наспех сколоченные мостки, словно новые улицы города, не уместившиеся на суше. Выгляни кто из жителей Гавгадоса в окно своего крошечного домика – вместо моря и горизонта он увидит решетку из мачт и рей.

Претерпел изменения и Дворец Императора: вывеску сменили на «Дворец Справедливости».

А что творилось на Главной площади!

С вечера здесь толпились горожане и гости – ученые, моряки, купцы и газетчики, – все те, кто хотел бы увидеть Джен.

– Каково водоизмещение зала? – уточнил капитан, в котором многие без труда узнают Марко Полоскуна.

– Чего? – не понял его сосед, чей роскошный шиньон вместо хвоста тоже знаком внимательному читателю.

– Спрашиваю, все ли желающие уместятся? – пророкотал Полоскун. – Не надо ли устроить честный турнир?

– Турнир – не надо, – испуганно ответил Тициан Великолепный. – Составим нумерованный список!

Выставленные наблюдать за порядком, гиены смотрели на это нашествие. На костры, шатры и палатки. На сопящих путников, прикорнувших на каменной мостовой. Ну и как наведешь тут порядок?

В восемь утра пушечный залп и испуганно галдящие чайки возвестили об открытии дверей Дворца Справедливости. Разумеется, Зал Суда (еще вчера он служил Приемным залом императору) вместил лишь скромную часть посетителей. По этому случаю распахнули окна: опираясь на рыбацкие плечи, карабкаясь по стене, в них влезали мальчишки. Облепив подоконники, комментировали событие для всех, кто остался снаружи.

– Зал набит, как трюм удачливого пирата. Справа от кресла судьи – прокурор. Здравствуйте, господин прокурор. Не выспались? Парик-то у вас задом наперед…

– Слева – адвокат. Сколько вы выиграли дел?.. Говорит, на сто обвинений – одно оправдание. Живете гонорарами с проигранных?!

– А вот подтянулись присяжные. Вот те на! Это же господин начальник тюрьмы, господин начальник порта, господин владелец банка, наш учитель словесности, – день добрый, как поживаете? А еще та безумная цветочница, у которой на клумбе цветет портрет императора.

Моряки подкатили к окнам телегу, груженную помидорами. Берегитесь, господа заседатели! Каждое ваше слово – повод к помидорной атаке!

– А где же судья? Опаздывает?

– Да нет, он стесняется!

– Ну наконец-то и он! В кармане черный платок – знак смертного приговора! Зал поднимается. Входит император Диего. Усаживается позади судьи. Вроде все в сборе. Ведут, ведут, начинается!

Заждались!

– Ура отважным пиратам! – шумела толпа на улице, приветствуя Джен и Когтя, шествующих под конвоем.

– Ура приключениям и открытиям! – выкрикнул кто-то из торчащих в окне мальчишек.

– Слава императору Диего! – вытянулись в струнку судья и присяжные.

Окруженный охраной Диего удобно устроился на троне. Он поднял лапу, что должно было означать: «Начинайте» (так режиссер подает артистам сигнал начинать представление). И представление началось.

– Слово стороне обвинения! – объявил судья, припечатав молотком воображаемую муху.

– Дамы и господа, – проворковал прокурор, поднимаясь с места и обращаясь то к зрителям, то к присяжным. – Вы прибыли в Гавгадос со всех концов света. Покинули дома и постели. Ради кого? Ради той, что открыла вам дивный мир. Кого вы здесь видите? Головореза? О нет. Вы видите симпатичную юную леди. Отважного путешественника. Героя! И конечно, задаетесь вопросом: следует ли поступать с героями так же, как обошлись бы с разбойниками? Нельзя ли слегка нарушить закон, обещающий виселицу любому пирату, действующему без грамоты императора? Вам кажется, черный флаг над ее кораблем – безвредная шалость, на которую не стоит обращать внимания. Вот здесь-то нас и подстерегает опасность! Не далее как сегодня я слышал радостный вопль: «Ура приключениям и пиратам!» Но, позвольте, что это значит? Что все остальное: законы, налоги, тяжелый безрадостный труд – мягко говоря, «не ура»? «Путешествуй! Открывай миры! Победителей не судят!» – какие печально знакомые лозунги! Под воздействием этих лозунгов вы начинаете верить, что есть в жизни что-то важнее правил. Что не стоит годами ковыряться в бумагах, чтобы со временем заслужить уважение. Что не все то мудро, что придумывают короли и императоры. Какое страшное, ведущее к гибели заблуждение!

Прокурор шатался в экстазе. Его завывания дребезжали под сводами зала. Выпученные глаза излучали ужас, словно видели картину надвигающегося хаоса.

– Вот в этом виновна Дженифыр Котес! Этим опасна для каждого члена общества: для меня, для вас, для детей… Кстати, о детях. О ваших чудесных детишках, которых я так люблю. О тех, чьи глаза загораются, когда речь идет о пиратах. Если вскрыть этим детям головы, мы найдем там мечты об опасных странствиях, о путешествиях без родителей, о славе и – только вдумайтесь в это: в их возрасте – о любви! И это вместо того, чтобы мечтать о карьере судьи, надзирателя или торговца! Даже если благовоспитанные отпрыски никогда не станут пиратами – чему они научатся? А я вам скажу: шалить и предаваться глупым фантазиям! Бунтовать. Не уважать старших. Принимать решения своим неокрепшим мозгом. Бросить вас ради мечты. Хотите вы этого? Можете допустить?!.

Прокурор отхлебнул воды, давая родителям время испугаться одинокой старости. И торжественно закончил:

– Господин судья и общественность в лице присяжных должны дать недвусмысленную оценку пиратству в виде смертного приговора для Дженифыр Котес!

Канонада помидорных выстрелов обагрила костюм прокурора томатной кровью. Мальчишки на окнах свистели и улюлюкали. Молоток судьи стучал так сильно и часто, будто вместо стола проходился по их головам.