Аля отстранилась.

– В каком смысле?

– Мы можем переночевать в Москве.

– Не понимаю.

– У нас есть квартира здесь. Дальняя тетка в ней жила. Потом она досталась родителям. Они ее сдавали. Сейчас там ремонт закончен. И никто не живет.

– И что?

– Мы можем сегодня остаться…

Аля не ответила. Она шла и смотрела под ноги. Там был белый скрипучий снег. Смотреть на него было приятно – беззаботное такое занятие. Идешь, идешь, и не надо ни о чем думать, не надо принимать решения. Аля давно ждала этого момента – их отношения были уже такими ласковыми и тесными, что порой захватывало дух. Но Аля боялась… папы. И Самарина сказала: «Думай…» Не это ли она имела в виду? Все эти соображения мелькали в голове у Али, но руки сами обняли Сергея, и губы прижались к ледяному уху.

– Ты замерз, и придется тебя согревать. Вези меня в это свое логово!

– Почему это – «логово!» – обиделся Батенин. – Там никого не было. Вот только ремонт сделали…

– Не оправдывайся! – погрозила пальцем Аля. – Я очень ревнивая…

Она что-то еще говорила, но в этом была какая-то нервность. Впервые за время их знакомства они останутся наедине, в одном доме. И Аля понимала, что случится неизбежное. И далеко, на задний план, ушли строгость отца, советы Самариной, собственный страх и неуверенность. Сейчас она хотела быть с Сергеем, вдвоем.

Такси, которое вызвал Сергей, приехало через несколько минут. За это время, стоя на перекрестке Тверского бульвара и Малой Никитской, Аля успела задуматься о своем решении, испугаться, успокоиться и опять испугаться.

– Наше такси, – вернул к реальности Батенин.

– Да? Послушай…

– Холодно, мороз. Там обо все поговорим, – по-взрослому, по-мужски скомандовал Сергей.

Аля села в машину и сразу же поняла, что все решения ею приняты. Что назад она не повернет, сегодня она будет близка с Сергеем. И это ее личное дело, дело взрослого человека. «Даже если бы была мама жива, эти вопросы я бы решала сама!» – подумала она и положила голову на плечо Сергею.

Дом на Новоалексеевской улице был построен в восьмидесятых годах. Стандартная башня в голубой облицовке мелкой плиткой. Один подъезд, металлическая дверь, узкий лифт. В подъезде было опрятно, но пахло гречневой кашей.

– А ты знаешь, я есть хочу! Зря мы отказались поужинать у Ольги Леонидовны. Наташа прекрасно готовит.

– Там что-то есть в холодильнике. Можно приготовить.

– А откуда там продукты?

– Я купил… Я решил, что какой-то запас должен быть. Масло, яйца, сосиски в морозилке. Даже есть курица.

– Интересно, ты собирался здесь жить? – с подозрением спросила Аля.

– Нет, я просто думал, что как-нибудь мы с тобой будем здесь, – смутился Батенин, – и захотим есть…

– А я думала, это у тебя такое место для всяких развлечений…

– Аля! Перестань обо всем этом думать. Все истории, которые были до тебя, они закончились. И были они несерьезными – мне всегда нравилась ты. Но понимаешь…

– Понимаю, маленькая была…

– И это тоже… – рассмеялся Батенин, открывая ключом дверь и зажигая в прихожей свет.

В квартире было просторно и пахло свежим ремонтом.

– Хорошо как! – воскликнула Аля. Дом и подъезд произвели на нее тревожное впечатление. Что-то было вульгарно-тайное в этих запахах, темной лестнице и лифте, в котором они поднимались в молчании. А в квартире вдруг все стало казаться романтичным.

– А здесь здорово! – Аля обвела взглядом помещение.

– Здесь хорошо, – согласился Батенин и помог Але снять пальто.

Она сбросила сапожки и прошла в комнату. Комната была угловой, с двумя окнами. На окнах висели римские шторы бежевого цвета. Вдоль стены стояли закрытые белые шкафы известного демократичного бренда.

Был еще большой плоский телевизор на низкой тумбе.

– Здорово, – заметила Аля, – мало мебели, много места.

– До ремонта здесь было совсем не так. Все выбросили. Вернее, выбросил, – поправил себя Батенин.

– А за ремонтом тоже ты следил?

– А кто же еще! Родителям некогда – хозяйство большое. Они и так не управляются.

Аля промолчала. Она старалась не думать о родителях Сергея. Она предпочитала считать, что она и Батенин существуют сами по себе, в отрыве от сложившихся взаимоотношений. Когда же она начинала представлять, как скажет отцу, что встречается с сыном соседа, ей становилось не по себе. Поэтому сейчас она, выдержав паузу, сказала:

– Ну а кормить в этом доме будут?

– А как же! Ты мне не поможешь?

– Давай, – рассмеялась Аля.

На кухне было еще уютнее: на стене висела лампа в виде старинного уличного фонарика, под ней стоял стол с красивыми стульями. Шкафов было мало, но все казалось очень удобным.

– Да, очень хорошо! – сказала Аля. – Доставай продукты.

Сергей вытащил из холодильника яйца, масло, сухую колбасу.

– Так, а хлеб есть? – поинтересовалась Аля.

– Хлеба нет, есть ванильные сухари к чаю и еще какие-то хлебцы в упаковке.

– Сойдет! Вот молока бы!

– И молоко есть, – с готовностью отвечал Сергей. Он вертелся вокруг холодильника и Али, скорее мешая, чем помогая. Наконец она не выдержала:

– Ты или сядь за стол или займись чем-нибудь. Например, поставь тарелки на стол и вилки положи, а еще хорошо чайник поставить…

– Да, конечно, – Батенин бросился выполнять поручения.

Аля делала омлет. Честно говоря, она никогда еще не готовила это нехитрое блюдо, а сейчас почему-то захотелось попробовать. Аля сказала Сергею:

– Понимаешь, у нас завтрак планирует Лидия Александровна. Она женщина строгих правил, все знает про калории, правильное питание. Так вот, омлет у нас делают часто. Но я вообще редко готовлю, а к омлету меня никогда не подпустили бы.

– Вот, тренируйся, а я с удовольствием посмотрю, – улыбнулся Сергей. – Ты такая хозяюшка… Знаешь, я вдруг на минуту представил, что это наш дом.

Аля обернулась к нему:

– Здесь хорошо, это верно… но…

– Ты хочешь сказать, что привыкла к большому дому, людям, которые вам помогают по хозяйству… Ты привыкла немного к другой жизни?

– Да, у меня была обеспеченная жизнь, но я знаю, что может быть все иначе. Я вообще-то говорила о другом. Я подумала о наших родителях. Очень не вовремя, но тем не менее.

Аля повернулась к плите и стала взбивать яйца.

Через несколько минут они сидели за столом и ели. Сергей принес вино, чем очень удивил Алю.