Они появлялись со стороны дороги. Первым бежал большой рыжий пес. Он заливисто лаял на волну, пытался ее догнать, мочил лапы и с гневом бежал к хозяевам пожаловаться на обидчицу. Следом шла пара – сосед Кочин с женой Татьяной. Мужчина был с короткой стрижкой, обветренным лицом. Он был одет всегда аккуратно и красиво. Женщина была очень худенькой, с короткими волнистыми волосами. Она тоже была красиво одета. Иногда они были с дочкой, иногда вдвоем. Эти люди всегда улыбались или смеялись. Бывало, они гуляли молча, но они никогда не ругались. Во всяком случае, Сергей не помнил, чтобы они ссорились или были друг другом недовольны. Усевшись на песок, соседка ждала, пока муж отвяжет от мостков маленький белый катер и приготовит его к плаванию. Когда все было готово, его жена усаживалась на мягкие подушки, а мужчина начинал кричать: «Отчаливаем! Внимание, отчаливаем!» После этого из-за горы показывались девочка и собака. Они тоже устраивались в лодке, мужчина заводил мотор, и лодка, чуть наклоняясь над водой, отплывала. Сергей следил за ней и видел, как вся семья, улыбаясь, отправлялась в путешествие.

Иногда они приходили на берег, но никуда не плыли. Олег Петрович возился с мотором, его жена читала на песке, а девочка копалась на мелководье. Она собирала камешки в разные коробочки и иногда подбегала к отцу и хвасталась находкой:

– Смотри, а это просто чудовище, – говорила она, подсовывая отцу обычный с виду камень.

– Да нет, это не чудовище, это обычное членистоногое, только окаменелое, – мужчина начинал рассказывать девочке что-то, но Сергей не слышал слов, ветер относил их в сторону. Через какое-то время женщина отрывалась от чтения, доставала пластмассовую коробку, открывала ее и раздавала всем бутерброды. Собака прыгала между ними, просила кусочки, они смеялись над ее хитростью и угощали чем-то собачьим. В ненастные, но спокойные дни мужчина и женщина приходили сюда одни, без девочки, а только с собакой. Они не спеша прогуливались по берегу. Иногда Олег Петрович обнимал жену, и в этот момент Сергею становилось неловко, но Кочины не целовались, не проявляли никакой нежности, они надолго застывали, глядя на воду. Были дни, когда они спорили, громко, весело. Жена Олега Петровича звонко хохотала, произносила длинные мудреные фразы, мужчина спорил горячо, потом, махнув рукой, сдавался, что еще больше веселило женщину.

Сергею так нравилось наблюдать за ними, что он специально иной раз приходил на берег, чтобы дождаться их прихода. От Кочиных веяло такой спокойной радостью, что Сергей, завидуя, иногда представлял себя членом их семьи.

Однажды он припозднился – на берегу никого не было, дул холодный ветер. Но Сергей упрямо сидел на своем троне из песка, пока небо не прояснилось, а на той стороне реки опять не заголосили мальчишки. Вдруг он почувствовал движение у себя за спиной, потом песок под ним поехал куда-то вниз, и Сергей, завалившись на бок, нос к носу столкнулся с девочкой. Той самой, Алей, соседкой. Вблизи девочка оказалась не просто симпатичной, а красивой, во всяком случае, так показалось ему.

– Не подвинешься? Мне покопаться здесь надо!

Девочка, не дожидаясь ответа, руками разрушила остатки песочного трона.

– Да пожалуйста, могу и уйти, – Сергей дернул плечом и независимо зашагал вниз по песчаной горе. Песок под ним поехал, его шаг сбился, и в результате Сергей шлепнулся. Тут же к нему подбежала рыжая собака и усердно вылизала лицо.

– Фу! Отойди сейчас же! – Аля приструнила собаку, и они обе побежали вниз. Больше они никогда не разговаривали, а чтобы девочка не подумала, что он за ними подглядывает, Сергей перенес свой «наблюдательный пункт» на соседнюю гору, которая выросла здесь совсем недавно. Там было даже удобней – она была ближе к причалу, где стояла лодка семьи Кочиных, и можно было слышать их разговоры. Иногда Кочин, подняв голову, обнаруживал его на вершине песчаной горы и звал на помощь:

– Сосед! Помоги канат затянуть!

Сергей съезжал по песку вниз, помогал. Женщина заговаривала с ним, предлагала что-нибудь перекусить, но он всегда отказывался и опять забирался наверх.

Однажды в воскресенье семья пришла с гостями. Они разложили на берегу пледы, развели костер, мужчины занялись шашлыком, женщины расставляли тарелки на большой клетчатой скатерти. Потом все ели, пели песни и громко спорили. Олег Петрович, с трубкой в зубах, читал стихи, устроил шутливые соревнования и катал всех на своем катере. Уже наступила летняя ночь, а костер еще тлел… Спохватился Сергей только тогда, когда от холода побежали мурашки по ногам. Он скатился с песчаной горы, но домой пошел не сразу. Сергей выбрал самый длинный путь и во время этой прогулки решил, что когда-нибудь у него обязательно будет семья, в которой никто и никогда не будет ссориться, будет собака и лодка. Будет много друзей и книг. У него все будет так, как у этих людей, у Кочиных…

– Вот, понимаешь, какое впечатление на меня произвела твоя семья? Такое, что я боялся упустить даже мгновение вашей жизни. – Сергей закончил свой рассказ и с улыбкой посмотрел на Алю.

Аля слушала, и ей казалось, что она все это помнит. Хотя некоторые детали были невероятными – в ее воспоминаниях мама всегда работала и редко когда участвовала в их с отцом играх.

– Да, однажды мы столкнулись с тобой там. А так… Представляешь, а я не знала, что ты все время сидишь на самом верху этой песчаной глыбы.

Она встала, подошла к нему сзади и обняла за плечи. Сергей поднял голову, потом взял ее ладонь и прижался к ней губами.

– Аля, я тебя очень люблю. Смешно повторять это… Но и не повторять нельзя.

– А почему мы все еще на кухне? – прошептала Аля, целуя его макушку. – Я не понимаю, почему здесь, а не там…

– Где там? – улыбнулся Батенин.

– На том великолепном диване.

…Ах эти неловкости первой близости! Неточные поцелуи, торопливость и осторожность, смешки и боязнь смутить друг друга. Хотя о каком смущении можно говорить, когда стыдливость вдруг сменяется бесстыдством, а жар наслаждения сменяет боль.

…Аля повернула голову на подушке и улыбнулась Батенину.

– И не так страшно. И не больно, – сказала она и от смущения залезла с головой под одеяло и уже оттуда проговорила: – А очень приятно.

Сергей расхохотался.

– Господи, мне страшно становится! Ты же сущий ребенок!

– Неправда, я взрослый и ответственный человек! – Аля вынырнула из-под одеяла. – Даже папа так говорит!

При этих словах Аля похолодела. Она вдруг вспомнила, что после того, как они вышли от Самариной, она не позвонила отцу и в довершение всего тогда же выключила телефон. Ей хотелось прогуляться вдвоем, чтобы никто не помешал.

– Ужас! Господи, да папа с ума сходит! – закричала Аля, голая выскочила из-под одеяла и помчалась в ванную. Оттуда она появилась одетой.

– Да объясни же! – затормошил ее Сергей. Он ничего не понимал, но на всякий случай тоже оделся.

– Я не позвонила папе, отключила телефон, и на него пришло тридцать сообщений! Он ищет меня!