Как и подозревал ранее, из этой затеи ничего не вышло.

А так хочется уже каких-то результатов…

* * *

Гвендолин Велентайн,

наследница Ридарского королевства

В тишине залы принц Онман застыл, склонив голову, а потом, резко ее вскинув, впился в меня страстным взглядом. Поднял руку с красной розой, понюхал цветок и, прикрыв глаза, с придыханием заговорил:

— Ты был так одинок, когда странствовал по миру в поисках несправедливости, пока твою жизнь не озарила прекрасная дева. Она как красная роза околдовала тебя, ее холодность ранит, словно острые шипы, а ее улыбка возносит на небеса!

В полном шоке от лирической тирады скосила глаза на принца Кордейла.

— Очень вдохновенно, — хрипло выдал тот, нервно дернув правым веком.

Вот и не поймешь, то ли правду говорит, то ли старается быть тактичным.

А между тем принц Онман продолжал:

— Всю жизнь я провел в поисках моей леди, в объятиях которой можно утонуть!

— А вот это уже вольность, — прошипел Кордейл, нахмурившись. — Как он смеет!

Неужели ревнует? Какая прелесть! Да ради этого я готова слушать лирику часами. Меж тем, обойдя гостей, принц Онман приблизился ко мне и, сверкая глазами, продолжил вещать:

— И когда сердце откликнулось на зов прекрасной девы, я познал истинное блаженство… — Мужчина стал наклоняться ко мне. Определенно с каким-то намерением. Я не знала, каким именно, и по возможности отодвинулась, вжимаясь в принца Кордейла, — мы оказались так близко, как никогда до этого! — И готов бросить все цветы к твоим прекрасным ногам!

Онман едва не навалился на меня, а я почти забралась на Кордейла — его высочество пыхтел, но терпел как истинный рыцарь.

— Только для тебя, моя истинная любовь!

Неизвестно, чем бы это могло закончиться, если бы я, сгорая от смущения из-за близости предмета обожания, не извернулась, отстраняясь от принца Онмана. Он, двигаясь по инерции, шатнулся в сторону Кордейла и воткнул розу в его шевелюру.

В зале повисла тишина. Онман смотрел то на свои руки, то на цветок, случайно прикрепленный к волосам мужчины; Кордейл испепелял взглядом Онмана, который, по неразумению своему, делал пошлые намеки в лирических выражениях, а я… захлопала, пытаясь спасти положение.

Гости взорвались аплодисментами. Принц Онман вышел в центр зала и слегка склонил голову в знак благодарности. Его высочество Кордейл, поджав губы, вытащил из волос цветок и, бросив его на пол, раздавил сапогом.

На этом лирическая часть вечера была закончена.

* * *

Праздничная атмосфера не угасала. Гости гуляли по дворцовым залам, беседовали, смеялись, музыка сопровождала их практически везде, кроме террас. Вот сюда-то я и выбралась передохнуть от невыносимого официоза и фальши.

Как сложно воспринимать людей, если знаешь, что их слова ничего не значат. По сути, все гости пришли не ради меня, а чтобы бесплатно полакомиться редкими яствами, разбавить свои будни новыми событиями и посплетничать.

Опустившись на скамейку, посмотрела на темный парк, красивый даже сейчас, когда совершенство его линий скрыто от глаз, а свет и тени играют, затеяв лишь им одним известный спектакль. Поежившись от прохладного ветра, вздохнула, как вдруг на мои плечи опустилась теплая накидка. Они всегда лежат у входа, но я вечно забываю взять.

Подняв глаза, увидела принца Кордейла, возвышающегося надо мной и улыбающегося. Привыкнув к его внешности, почти перестала замечать уродство. Он милуй и хороший человек, которому небезразлична именно я, а не накрытые столы и новые сплетни.

— Спасибо, — тихо поблагодарила.

Его высочество опустился рядом.

— Простите мою бестактность, я нарушил ваше уединение.

— Все в порядке. Вас я всегда рада видеть, — ответила, не пытаясь показать равнодушие или высокомерие, — сейчас я не потенциальная невеста, не будущая королева, а просто Гвендолин. Такая, какая есть.

— Вы грустите?

— У меня это бывает. Когда условности и обязанности начинают тяготить, сбегаю в какой-нибудь тихий угол, чтобы похандрить в одиночестве.

— Бремя короны самое тяжелое из всех.

— Вы поэт?

— Упаси единый! Но так часто говорит мой… дядя. А вы женщина и более чувствительны от природы. Если б был выбор, какую участь вы предпочли бы?

— Обычной селянки. Несмотря на отсутствие власти, почестей и привилегий, у них есть настоящая свобода, и они вольны выбирать свое счастье.

— Бывает, везет и нам, — заметил принц.

Посмотрев в его глаза, улыбнулась.

— Да, — подтвердила негромко, рассматривая собеседника. — А у вас более светлая кожа, чем мне казалось сначала. И шрамов почти нет. Вы проводите лечение?

Глаза принца округлились, он схватился руками за лицо, и я заволновалась:

— С вами все в порядке?

— Со мной? Да. Но мне нужно идти. Бежать!

— Что? Но куда…

Его высочество резко вскочил, но, запутавшись в наших ногах, споткнулся и рухнул на меня, уткнувшись в грудь, руками в поисках опоры обхватив мою талию. Несколько секунд мы сидели, застыв от удивления.

— Ох… — первой выдохнула я.

Кордейл сразу отпрянул и, не зная, куда девать руки и глаза, забормотал:

— Извините. Мне жаль. Это случайность. Прошу простить…

Не успела что-либо ответить, как он скрылся с глаз долой, оставив меня взволнованную, с пылающими щеками. Вот уж вывел из хандры так вывел. Конечно, я не думаю, что принц сделал это намеренно. И все же… это мои первые объятия с мужчиной, не являющимся родственником.

И мне понравилось. Очень!

Риан Бессердечный, сын короля Кордейла

— Ваше высочество!

В гостиной отведенных мне покоев слуга шагал взад-вперед и пенял мне на неразумное поведение. Я едва успел добежать до ближайшего темного угла и выпить зелье. Конечно, принцессе я говорил, что люблю выпить, и для поддержания образа хорошо бы глотать отраву при всех, но меня так корежит от нее. Еще не хватало, чтобы решили, что я больной или припадочный. Стыд-то какой…

— Знаю, Малур, знаю. Это был очень опрометчивый поступок. Собирался выйти на террасу, чтобы выпить зелье, а тут принцесса!

— И что? Она вас окликнула?

Врать глупо, пришлось признаться:

— Нет, сам подошел.

Повисла тишина.

— Но зачем? — непонимающе уточнил слуга.

— Не знаю! Как-то само собой вышло.