Несмотря на злость, я не позволяю себе голос повышать. Нельзя при Алинке. Она должна расти в атмосфере любви и гармонии между родителями. Но где, мать ее, взять эту атмосферу?

— Ты чего такой грубый, зай? — Лена длиннющими ресницами хлопает, на жалость давит. В этом она мастер.

Хоть по образованию жена тоже журналист — мы как раз и познакомились с ней по работе. Но вот призвание явно актерское. Сцена по ней плачет.

— Какая «Лена», ты что выдумала? Может, дочери еще и на «вы» к тебе обращаться? Так у нас не восточная семья, — разгоняюсь сильнее. — Хотя тебе бы не помешал муж строже, — цежу сквозь зубы.

Краем глаза замечаю, как Аля протягивает ручки к одному из горшков — и, забыв о стычке с женой, я лечу к ней. Собираюсь перехватить прежде, чем дочь сотворит свою шалость. Однако, услышав мои шаги, вредная малышка ускоряется. Упертая, как я, не успокоится, пока дело до конца не доведет.

Когда я оказываюсь, наконец, рядом, то земля уже разбросана на полу вокруг. Тем временем Аля воодушевленно тянет на себя ветку драцены, ловит листья. Одной ручкой продолжает держать стебель, а второй срывает зелень. И мгновенно запихивает в рот.

— Аля, а ну нельзя! — рявкаю я и оттаскиваю маленькую обезьянку от «пальмы».

— Ну, сам подумай, — фоном продолжает Лена. — Вырастет Аля, и будем мы с ней, как сестрички или подружки. Это сближает. На вечеринки будем вместе ходить. Никто и не подумает, что я сильно старше, — хорохорится она, и ее счастье, что мне не до нее сейчас.

Вытираю грязные ладошки Алинки влажными салфетками, детскими — других давно не покупаю. И в рот дочке заглядываю, не успела ли проглотить листья. Надо бы избавиться от драцены вовсе — мысленно галочку ставлю. Тем временем Аля смотрит на меня так обиженно, будто я лакомства какого-то ее лишаю.

— А-ам? — и личико кривит, словно расплакаться готова.

— Аля ужинала? — с подозрением уточняю я, хотя заранее знаю ответ. Он читается в растерянном взгляде жены.

— Лена? — медленно встаю. — Ты забыла покормить ребенка? — изгибаю бровь, всем своим видом выражая недовольство.

— Я не знала, — жена по-настоящему пугается, взволнованно на ребенка посматривает. — Алечка не просила, ну, то есть не плакала. Я ведь от мамы Вали ее пару часов назад привезла, — оправдывается сбивчиво. — Разве она успела проголодаться? — выпаливает с неподдельным удивлением.

Вздыхаю тяжело, беру малышку за руку, увлекаю за собой в сторону кухни. Не собираюсь ничего объяснять Лене. Наверное, в этом и заключается моя главная ошибка — я не предъявляю ей претензий. Каждый раз жалею. Не хочу раздувать ссору.

— Зай, давай я помогу, — не отстает жена. — Я действительно думала, что мама Валя ее покормила.

Оказавшись в кухне, усаживаю Алю в детский стул, специальными ремешками пристегиваю, чтобы не вывалилась: у нее же шило в одном месте. Не удивительно, что Лена не заметила, как она сбежала.

Остыв немного, я готов продолжить разговор с женой. Поучительный.

— Думала, значит? А ты спросила, во сколько дочь ела? — захожу издалека, общаюсь в привычной для меня манере.

— Нет, — шепчет Лена, как школьница, не выучившая урок.

— А когда у Алинки ужин по графику? — задаю вопрос на засыпку.

— Ну, зай, график же у няни, — разводит руками. — Откуда мне знать? — приближается и по плечу ласково ладонью ведет. Подлизывается, бдительность усыпляет. Раньше это работало безотказно.

Но с появлением дочери в нашей жизни меня будто перемкнуло.

— Садись, Лена, два, — с сарказмом бросаю. — Час назад, — отвечаю сам, взглянув на часы. — Ты абсолютно не интересуешься дочерью. Что же ты за мать? — не выдерживаю я.

Жена вздрагивает и отходит от меня. Не спорит больше, не пререкается. И вообще меняется, как по щелчку пальцев.

— Извини, — опускается на стул рядом с Алей. — Я виновата, да, — говорит чуть слышно.

Нахожу в кухонном шкафу банки с детским питанием. Нормальную еду дочери готовит няня, но сегодня она на больничном. Я же могу только чем-то готовым накормить. Тоже, если посудить, не идеальный родитель. Еще чего-то от Лены требую. Алинке с нами обоими не повезло: мы — ветреные журналисты, помешанные на карьере.

Однако детей я хотел, да и жена поначалу охотно согласилась. Но на определенном этапе все пошло по наклонной…

— Я искренне не понимаю, как можно так наплевательски относиться к дочери после того, что МЫ с тобой пережили, — пытаюсь воззвать к ее чувствам, если они вообще остались.

— Ты злишься, потому что дело во мне, — покашливает жена и осекается, взгляд пряча. Мы оба знаем, о чем она.

— Лена, нет, не поэтому, — кошусь на Алю и открываю баночку, щелкая крышкой. — Я ведь никогда не попрекал тебя. Наоборот, поддерживал с самого начала. Прошел все вместе с тобой, — беру пластиковую ложку и начинаю кормить дочку пюре. — Я помню, какая тяжелая беременность у тебя была. Как ты буквально не вылезала из больницы, особенно, в последние месяцы. Я переживал очень, берег тебя тогда. Продолжил заботиться о тебе и после родов, — напоминаю ей. — Обеспечил все условия для восстановления. Младенцем я сам занимался. Няню выбрал и нанял, маму позвал на помощь. Ночевал с дочкой. Ни ты, ни Светлана Григорьевна не касались ее, — внезапно тещу вспоминаю. На дух ее не переношу. — Лена, ты до сих пор, как королева, в отдельной комнате живешь. Не думаешь, что твое «восстановление после тяжелых родов» несколько затянулось?

— Мне было сложно… — краснеет она, окончательно теряясь. Не смотрит мне в глаза, царапает стол ногтями.

— Понимаю, но это не оправдывает того, что ты самоустранилась и не исполняешь свои родительские обязанности, — чеканю я. — Зачем ты вообще в декрете сидишь?

— Тогда… может… я… — сглатывает и умолкает.

— Что? — поторапливаю ее, а сам личико Але протираю салфетками.

— Выйду на работу? — выпаливает и зажмуривается.

— Ты серьезно? — вхожу в ступор от ее вопроса.

— Вадим, я не могу сидеть в четырех стенах, меня убивает одиночество, — объясняет Лена, чем делает только хуже.

— С тобой Аля рядом, — рычу на нее.

— Ты же сам намекнул, что мать из меня никудышная, — вздыхает она. — И я вам не нужна.

Молча забираю дочь и в детскую ее несу. Предвкушаю очередной взрыв сверхновой. Но держусь из последних сил.

— Пойми! — кричит мне в спину жена. — Я привыкла вращаться в социуме. Контактировать с людьми. Я хочу обратно в холдинг!

Укладываю Алю в кроватку, откуда она обязательно вскоре вылезет. Однако ритуал нужно соблюсти.

Толкаю Лену к выходу. Закрываю за нами дверь.

— Так ты меня к этому «готовила»? — усмехаюсь я, наконец-то разгадав хитрый план жены. — «Матерью дня» пыталась казаться, вот только миссию провалила…