Сучка совсем обалдела!

– Я не позволю тебе…

– Заткнись, дура! – резко напираю на нее всем телом, и Грановская, попятившись назад, упирается спиной в колонну. – Запомни раз и навсегда: ты здесь никто. Это мой город. Мой институт. Мой дом.

– Наши родители поженились! Так что теперь это и мой дом тоже! – вопит эта горластая блоха.

– То, что твоя мамаша запудрила мозги моему бате, ничего не значит! – цежу яростно. – Ваше исчезновение из нашего дома – лишь вопрос времени.

– Как ты смеешь так говорить? – Грановская дрожит всем телом. – Анвар Эльдарович и мама любят друг друга!

– Ты еще не поняла? – ухмыляюсь ей в губы. – Мой отец не умеет любить. Скоро твоя мамашка ему надоест, и вы вернетесь в гадюшник, из которого приехали.

В последнюю фразу вкладываю всю убедительность, на которую способен. Дабы до мерзавки наконец дошло, что я, мать вашу, не шучу.

Пару секунд мы бодаемся взглядами, а затем девчонка хрипло произносит:

– Отдай мне мои вещи. Сейчас же.

– Да подавись, – отхожу в сторону и ядовито добавляю. – Все равно на твои кости смотреть противно. ___

Лера

Мое дефиле по институту в полуобнаженном виде стало сенсацией. Фотографии, которые особо ушлоперые студенты успели сделать, пока я шла по коридору, теперь висят чуть ли не во всех университетских пабликах ВКонтакте.

Позор несусветный! Хоть на учебу больше не ходи! Может, и правда пару дней отсидеться дома? Подождать, пока муть осядет?

Нет, на самом деле снимки не такие уж откровенные. Да и качество большинства из них оставляет желать лучшего. Но меня коробит сам факт, что мне пришлось засветить нижнее белье в стенах старейшего учебного заведения страны и отметиться в его истории таким вот сомнительным образом. До сих пор до слез обидно!

Алаев, конечно, тот еще гад. Мерзавец, ирод, сволочь! Я догадывалась, что он захочет отомстить за помятый бампер своей драгоценной тачки, но не думала, что станет играть так грязно. И вообще, моя вина в том небольшом ДТП лишь косвенна! Я только немного отвлекла его от дороги, а все остальное он сделал сам.

Нечего было так гонять!

А вот похищение одежды – совсем другое. Это самое настоящее преступление! Против личности, против репутации, против здоровой психики, в конце концов. Это ж каким отбитым надо быть, чтобы на такое решиться?

Тимур ненормальный. Серьезно. На всю голову больной.

По-хорошему от таких, как он, надо держаться подальше. С психами лучше не связываться, верно? Но держаться подальше значит безропотно проглотить его хамскую выходку, а терпеть издевательства я не намерена.

Я ему не какая-то девочка для битья, которую можно вдоволь дергать за косички и при этом оставаться безнаказанным! Сводный хочет войны? Он ее получит. И плевать, что придется окончательно сжечь надежду под названием «счастливая семья». Не больно-то и хотелось.

– Лер, ну как ты? – звонок Диляры раздается даже чуть раньше будильника.

В голосе подруги слышится неподдельное сочувствие. Вчера мы с ней весь вечер обсуждали мой позор. Я даже всплакнула пару раз. От переизбытка эмоций и от отчаяния.

– Да пойдет, – хриплю в трубку, откидываясь обратно на подушку. – Во время сна даже казалось, что я обычная студентка, а не главная стриптизерша нашего универа.

– Слушай, забей! Через недельку-другую все об этом забудут, появится какой-нибудь другой инфоповод.

– Да уж, – вздыхаю. – Только вот мне об этом забыть не под силу.

Диляра молчит, а я понуро скольжу взглядом по идеально ровному потолку.

– На пары сегодня пойдешь? – спрашивает она после паузы.

– Так не хочется, если честно.

– Но вечно же прятаться не будешь, – подмечает резонно.

– Тоже верно.

– Я буду тебя ждать, – заявляет бодро. – Займу парту прямо перед самым носом Анисимова и куплю два капучино.

Эх, обаяшка Анисимов. Услада моих глаз и трепет моей души. Роскошный препод по дифференциальной геометрии, на которого запала чуть ли не вся женская часть нашего потока. Высокий, молодой, красивый, как древнегреческий бог Олимпа. И кольца на том самом пальце, кстати, нет. Поэтому я, как и все, немножко в него влюбилась.

Ради Александра Владимировича можно превозмочь и стыд, и страх, и даже заявиться в институт после грандиозного фиаско.

– Ладно, до встречи, Диль, – говорю я и решительно вскакиваю с кровати.

Вчерашний день был отстойным из-за говнюка Алаева. Но испортить сегодняшний я ему не позволю.

Спешно привожу себя в порядок, ставлю укол базального инсулина и, закинув на плечо тяжеленую сумку с конспектами, спускаюсь на первый этаж. Еще на лестнице до меня доносятся возмущенные возгласы: судя по всему, утро в доме Алаевых начинается со скандала.

– Где тебя всю ночь носило, негодяй?! – орет Анвар Эльдарович. – Почему телефон отключен?

Отец и сын стоят друг напротив друга и обмениваются неприязненными взглядами. Мамин муж одет с иголочки: на нем свежая рубашка и идеально выглаженные брюки. А вот Тимур выглядит несколько потрепанным. Мне кажется, или на нем та же самая футболка, что была вчера? Он что, дома не ночевал?

– Разрядился, – с демонстративным пренебрежением бросает парень.

– А мозг у тебя не разрядился?! – пуще прежнего взвивается мужчина. – Мне Максим Анатольевич из ГИБДД звонил. Опять гоняешь по-черному?!

– Да просто с пацанами покатались.

– Я запрещаю! Слышишь? Запрещаю тебе участвовать в этих уличных гонках! – Алаев старший краснеет от ярости. – Если кого-нибудь собьешь, отмазывать не стану! Сядешь, так и знай!

– Ты это уже сто раз сказал. Я тебя услышал. Дальше-то что? – Тимур смотрит на отца с усталым равнодушием.

Очевидно, тирада взбешенного родителя его не сильно впечатляет.

– А на шее что? – Анвар Эльдарович брезгливо кривится. – Без следов ума не хватает? Девкам своим объяснить не можешь?

Припечатываюсь взглядом к шее Тимура и замечаю на ней два красновато-фиолетовых пятна.

Мать моя женщина! Это засосы?!

– Некогда мне им объяснять. Мы другим заняты, – бросает наглец и, обогнув отца, направляется к лестнице.

К той самой лестнице, на которой, затаив дыхание, стою я.

– Стоять! Разговор не окончен! – ревет мужчина, в край взбешенный вызывающим поведением отпрыска.

– А, по-моему, окончен. Ты, как всегда, прав. Я, как всегда, виноват. Думаю, ничего нового я не услышу.

Тимур все ближе и вот-вот заметит, как я бесцеремонно грею уши. Отступаю на пару шагов и, напустив на себя невозмутимости, делаю вид, что оказалась на ступеньках лишь секунду назад. Типа я вообще не в курсе происходящего.