— Я тебя где-то видела, — прежде, чем я закончила. – Ты…

— Вероника, — неловкость стала сильнее. А вместе с ней и волнение. Я тоже узнала её – в то время, когда я делала первые шаги, она уже каталась по юниорам. В памяти не осталось ни имени, ни фамилии, а вот лицо и потрясающие вращения в её исполнении отпечатались намертво.

— Вероника, — повторила она за мной. – Твой отец был тренером. Да… Теперь я поняла, кто ты. Та самая звёздочка, которая потухла, так и не загоревшись. Вероника Гордеева?..

— Да, — беззвучно. – Вероника Гордеева.

Она открыла дверцу и вышла ко мне.

— Хочешь покататься?

— Хочу. Но у меня больше нет коньков.

— С этим мы справимся. Подожди тут, — сказала она и пошла под трибуны.

Давно забытое ощущение безграничной свободы вернулось в миг, когда я, прикрыв глаза, пересекла каток. Крутанулась вокруг своей оси и, поймав взгляд Насти, улыбнулась.

— Спасибо, — поблагодарила искренне. – Это то, что мне было нужно.

— Оно по тебе и видно.

На льду я находилась уже больше часа. У Насти было окно между занятиями, и каток находился в моём распоряжении. Пока она ходила за кофе, я попробовала сделать несколько самых простых элементов, но тело слушалось плохо. И не удивительно. За последние шесть лет коньки я не надевала ни разу и ни разу даже близко ко льду не подходила.

— У нас есть ещё полчаса, — она показала мне на чашку.

Сделала несколько глотков из своей и присоединилась ко мне на льду. Переговариваясь, мы проехались по периметру катка.

И всё-таки кататься я не разучилась. Под подбадривающий возглас Насти выгнула спину и вошла во вращение. В прошлом это был мой любимый элемент. Оборот, второй…

И тут взгляд зацепился за трибуну. Прямо посередине верхнего ряда сидел мужчина в чёрной рубашке. Взгляд, направленный на каток, прямо на меня, тёмные волосы. Дмитрий, чтоб его! Как он нашёл меня?

— Ты его знаешь? – подъехала ко мне Настя.

Я вдохнула. Дмитрий встал.

— К сожалению, да, — наблюдая, как он встаёт, как идёт вдоль ряда к ведущей вниз лестнице.

Насте я больше ничего не сказала. Чувство эйфории, свободы, ещё жило во мне, но развернувшиеся за спиной крылья пропали.

Подъехав к борту, я положила на него ладони. Дима сделал то же со своей стороны. Сперва собиравшаяся спросить, что он тут делает и как нашёл меня, я промолчала.

— Не думал, что ты так хорошо катаешься.

— Да? Почему-то я уверена, что ты вообще об этом не думал.

Мои слова попали в точку. Я невесело усмехнулась и поехала вдоль бортика к дверце. Настя не приближалась, стояла в противоположной стороне катка и смотрела издали. Я только кивнула ей. Что мой муж не видит во мне ничего, кроме способной справиться с плитой и вымыть машину смазливой мордашки, было ясно и так. Но после его слов стало особенно горько. И причиной этому был не он – я сама.

— Я должна была отобраться в сборную, Дима, — сказала ему, как только он подошёл. Взгляд в глаза. – Но жизнь бывает редкостной сволочью.

— Бывает, — он подал мне кроссовки. – Переобувайся.

Спрашивать его, что будет, если не стану, если захочу остаться на катке, я не стала.Сменила коньки на кроссовки. С тоской провела пальцами по лезвиям и отложила на кресло.

С катка мы вышли вместе. Настя так и не подъехала, хотя и продолжала смотреть на нас. Я попрощалась с ней жестом, уверенная, что в скором времени приду снова. Пусть и без приглашения.

— Сколько лет ты занималась фигурным катанием?

— Восемь. Папа был тренером. Ты, наверное, знаешь.

— Да.

Разговор не вязался. У нас и раньше-то с этим было так себе, сейчас и подавно. Шаги отдавались от стен, впереди показался кофейный аппарат и двери. Засмотревшись на стенд со снимками учеников, я потеряла равновесие. До падения было далеко, но на талию мне опустилась ладонь.

— Осторожнее, — мягкий голос, дыхание по волосам.

По телу пробежали мурашки. Дмитрий стоял в считанных миллиметрах позади, я чувствовала его близость всем телом. Крохотный шажок, и я бы упёрлась в него. Ладонь соскользнула с талии на бедро, второй он взял мою руку. Я само собой опустила глаза. На пальце его было кольцо. Широкое, добротное кольцо из такого же белого металла, как моё. Вскинула голову.

— Ты можешь придумывать себе всё, что угодно, Ника, — потянул за руку, поворачивая к себе. – Но лучше подумай о том, что человек с моими возможностями способен получить то, что ему нужно там, где нужно. Если бы мне нужен был сын и домработница, они появились бы у меня в тот же день. Я не собирался возвращаться за тобой, Ника. И вот это, — взял другую руку, провёл по кольцу, — в мои планы не входило. Но я вернулся. Так что ещё раз подумай, кто ты для меня и зачем мне нужна.

Сказывалась ли моя неопытность в общении с мужчинами, или это он так действовал на меня, я как язык проглотила. Укутанная бархатом его голоса, не могла ни пошевелиться, ни отвести взгляда. Да и не пыталась. У меня больше нет украденных бумаг, по документам права на Платона у него, так зачем ему я? Зачем он говорит всё это? Чтобы отомстить? Глупость…

Звук приближающихся шагов заставил на время отбросить мысли. К нам шла Настя.

— Простите, — обратилась сразу и ко мне, и к Дмитрию. Потом быстро посмотрела на стенд. На меня. – Ника, у меня к тебе вопрос. Ты никогда не думала о том, чтобы продолжить карьеру?

— Продолжить? Вряд ли…

— Не в качестве спортсменки, — поспешно добавила она. – В качестве тренера.

С другой стороны раздались детские голоса. Мы синхронно повернулись. От входа к нам приближались три девочки. Одну за руку вела мама, две другие, похожие, как две капли воды, шли сами. Позади – женщина со спортивной сумкой.

— Младшая группа, — махнув им, пояснила Настя. Появившаяся на её губах улыбка стала почти неуловимой. – Если согласишься, познакомлю тебя. Близняшки просто очаровательны, — играющая в уголках её губ улыбка сошла.

— Соглашусь на что?

— Прийти сюда младшим тренером, — огорошила она меня. — Мне нужен помощник, Ника. Скажу тебе честно: я отказала уже нескольким бывшим фигуристам. Не потому, что с ними что-то не так. Лёд – это жизнь.Это не просто работа. Некоторые заканчивают карьеру и приходят тренировать от безысходности. А некоторые потому, что не могут жить без льда. Ты ведь никогда не думала, что можешь тренировать, правда?

Я неуверенно кивнула. Я действительно не думала. А сейчас…

— Так вот подумай. А как надумаешь, приходи сюда, — улыбнулась мне, глянула на Дмитрия и пошла к дверям в другой стороне холла.

Дима дотронулся до меня, пальцами провёл вдоль позвоночника.