мучительных 20 минут и уже почти уверил себя в чьей-то дурацкой шутке, как из соседней улицы послышался визг резины и нервный рокот мотоцикла. Это точно была она… Я это знал наверняка.

Зрачки расширились со скоростью пропорционально приближению звука мотора. В общем, глаза чуть не лопнули. Трудно сказать от чего у меня заколотило сердце в такт эстетического удовольствия: или это от изящных форм, подчеркнутых кожаным костюмом в самой подходящей позе для женского упругого тела или все же от изгибов полимерных матриц углеродного волокна с вызывающим ярко-красным цветом и со скромной надписью его величества знаменитого итальянского производителя.

Чертовски сексуальная представительница мифического пантеона верхом на Ducati: Superleggera V4 приехала забрать меня, вот ради чего я все еще живу, ради этого даже стоит умереть.

– Выбирай здесь и сейчас: либо ты с нами, либо лучше уезжай домой, как можно скорее, – мотоциклистка вздернула визор вверх и обожгла меня взглядом.

– С вами это с кем? Ты и Уго? – хоть я и пытался докопаться до истины, прочитать весь мелкий шрифт в незримом договоре, подсунутом мне под нос с визгом двух колес, все же, я уже был согласен без шанса на отказ. – Сначала я думал вы бандиты, потом секретные детективы, но, честно говоря, не знаю даже насколько это важно. Кто вы?

– Мы лишь малая часть, – она вздохнула, судя по всему, ей было неприятно продолжать, – я думаю, что ты понял с чем мы боремся, впрочем, это всего лишь один кусок огромного мерзкого пазла, и тем не менее… – девушка долго обдумывала, что добавить, – ты нам нужен, не знаю повезло ли тебе с этим или нет, но это так. Ты стал ключевой фигурой в деле о пропаже, потому что через тебя мы можем поддерживать хоть какую-то связь с семьей.

Впервые в жизни меня снабдили надеждой и чувством надобности во моей персоне. Людей, дарующих такие эмоции, нужно хватать и не отпускать, что я и сделал после слов:

– Ну-у, быстрее решай, мотоцикл не мой! Скоро его будут разыскивать.

Нам двоим было тесно, но меня вынужденная близость радовала. Я схватился за спортивную фигуру и не отпускал ее талию, пока встречный поток ветра не перестал угрожать броском на проезжую часть без шлема и остальной экипировки. Где-то глубоко в сокровенной молитве за сохранение жизни я надеялся, что безумный водитель уже выжал все конные силы из железной дуры, но каждый дорожный знак, пролетающий мимо все быстрее и быстрее, разбивал вновь возникшую надежду все с большим всплеском. Мы могли обогнать молнию, если у нее найдется достаточно дерзкой наивности потягаться с итальянским символом скорости и качества. Я посильнее вжался в теплое желанное тело, тем самым покрывая желанием неподдельный страх. Радовала только возможность погибнуть, обнимая свою мечту. Даже при падении я с радостью возьму сокрушительный удар на себя, подставляя под твердую поверхность незащищенные участки тела. Я готов отдать свою жизнь, но не знал за что. Изо всех сил я не хотел сознаваться, что я стал фанатиком. Это страшные люди, для них стерта четкая грань между жизнью и смертью, между реальностью и больной фантазией, навеянной бреднями лжепророков, чья цель – завладеть как можно больше доверчивыми душами.

Обескураженный изгибами талии в идеальном тандеме с формами байка я погрузился в нирвану. Мое пребывание в этом осязаемом мире можно было зафиксировать по силе хватки за кожаную куртку. На самом же деле я маневрировал между святыми землями, возвышаясь как можно выше к счастливому случаю. Обогнав колесо сансары, я будто бы избавившись от кармы, едва касаясь лепестка с запотевшими каплями расы, возвысился к облакам и чуть было не рассыпался как салют над головами ничего не понимающих людей. Если можно назвать высшей мерой наслаждения, то это была явно она. После принятия неизбежного. Я не мог уследить за маршрутом, так как это проекция чего-то, что стоит выше, чем амбиции, гордость, желание бесконечно что-то доказывать и борьба за власть. Весь наш мир – проекция любви. Той любви, которая может долгие годы таиться в пучины сердечной мышцы и ждать своего часа, порой даже всю жизнь. Для меня время настало. Я влюбился целиком и полностью. Я влюбился и хотел кричать об этом каждому мелькающему автомобилю. Пусть все знают, как сильно человек может быть счастлив, как сильно человек может повязнуть в другом человеке. Я прекрасно понимаю несуразность моих вспыхнувших чувств, но этот огонь испытывал голод, а потому и полыхал. Я не противился ему, но дал ему то, чего он так желал. Да, я ее совсем не знаю, она меня использует и чуть не убила, но, как известно, логика чувствам не подскажет. Чаще они находятся в противоположных лагерях. Туман в глазах рассеялся, когда городской рельеф сменился лесистой местностью. Где-то за кромкой деревьев слышался плеск воды, отдававший приятным соленным послевкусием безграничной свободы, утраченной добровольно и навсегда.

– Успели! – девушка – загадка заглушила железного коня.

– Что мы тут делаем? – я спрыгнул с непредназначенного на двоих Ducati Superleggera V4 и огляделся вокруг. Солнце сбрасывало последние лучи на затекшие ноги. Жара уже спала. Надвигалась темнота.

– Решаем твою судьбу, Данил, – водитель супербайка скинула шлем, подарив мне свой взгляд, который затягивал, который пленил, который мне не забыть.

–Может хоть имя свое скажешь?

Сканирование меня глазами и оценка как достойного знать ее имя слились в ехидную улыбку чуть вздернутого правого уголка припухших от природы губ. Я любил, когда она так делала. В такие моменты понимаешь, что девушка полностью владеет обстановкой.

– Бояна. Больше тебе пока не за чем знать, – она протянула руку, а я испытал наслаждение ее пожать.

Бояна… Бояна … Бо-я-на… Шелест эха пробежался между извилинами, отвечающими за контроль и самообладание.

Мы молча пробрались через заросли пиний и вышли к стенам какого-то городка. В воздухе витал вкус Средиземного моря, и его было так много, что первым же глотком я чуть не подавился. Жадно глотать соленый бриз получается только в том месте, где нет туристов, где шум накатывающих на скалы волн не заглушается громкими голосами, где природу не пытаются поддавить под себя. В таких местах свобода будоражит. Я бы даже сказал пугает.

Первый вывод я сделал правильный: маленький городок, лишенный славы, а вот второй – разбился об волнорез со всплесками крайнего удивления и шока. Бояна привезла меня сюда не ради романтической прогулки, на первый взгляд эта девушка вообще лишена сентиментальности. Но, как правило, бывает, что тяга выставить напоказ отсутствие каких-либо душевных порывов,