— Чуяло мое сердце, нельзя вам было такое делодоверять, надо было самой…

— И что бы ты сделала? Деньги-то до нас свистнули.

— Все равно.., вы наверняка все сделали не правильно, итеперь нас найдут.

— Мы действовали строго по плану.

— А следы?

— Какие следы? Мы в носках и перчатках… Мы и обулись-тотолько в подъезде, так в носках по городу и чесали.

— Все равно… Что-нибудь не так, уж я-то знаю. Янемедленно вылетаю.

— Не вздумай, — посуровела я. — Сидите вГаграх, Наталья Петровна!

— Я в Геленджике.

— Какая, на хрен, разница? Сидите, где сидите. Вам обограблении знать не полагается. С какой стати вы стали бы прерывать свойзаконный отпуск?

— Вы без меня не справитесь.

— А чего справляться? Вещдоки сожгли, наше дело сидетьтихо и не высовываться. Пусть менты ищут, кто в охрану стрелял и Диму ограбил.Мы-то здесь при чем?

— Ой, не знаю… Я тут с ума сойду, какой, к черту,отдых!

Мы еще немного поохали, потом погадали, кто нам такую свиньюподложил. У Наташки идей не было, а у нас тем более. Одно ясно: кто-то оденьгах знал и их раньше нас прикарманил. Мы опять поохали, погадали и наконецпростились.

— Что делать, что делать? — закатывая глаза,вопрошала Ленка.

— Лично я спать ложусь, — заявила я и в самом деленаправилась в спальню.

— Я фазеру позвоню и тоже лягу, — согласилась сомной Ленка.

Я было хотела принять душ, но даже на это сил не оказалось.Забралась под одеяло, мгновенно уснула и проснулась лишь в семь часов утра.Потянулась и обнаружила, что Ленки рядом нет. Это, признаться, удивило. Когдаона ночевала у меня, мы всегда ложились вместе, даже если родителиотсутствовали, чтоб можно было поболтать, музыку послушать. Конечно, Ленкамогла уже встать, но в это не верилось, потому что она обычно дрыхнет до обеда.

Заподозрив очередную каверзу судьбы, я вышла из своейкомнаты и прошлась по квартире.

— Катька, — позвала Ленка из родительскойспальяй. — Проснулась?

Я распахнула дверь, и странное зрелище предстало моим очам.Ленка сидела на кровати поверх одеяла, обложившись подушками, на блюдечкеостатки пирожных, рядом гора яблочных огрызков, настольная лампа горит, хотя вкомнате давно светло, физиономия у Ленки осунувшаяся, глаза красные, чтопрозрачно намекало на то, что всю ночь Ленка не спала.

Но не этот факт потряс меня, я перед экзаменом, бывает, тожене сплю. На широкой родительской постели лежали мои любимые детективы, а один,можно сказать, самый любимый, покоился у Ленки на коленях, раскрытый примернона двухсотой странице.

— Ты чего? — спросила я, некоторое время стоя соткрытым ртом.

— Вот, ума набираюсь, — вздохнула Ленка, глядя наменя с томлением. — Я уж третью книжку читаю, но пока ничего похожего ненашла.

— Похожего на что? — продолжала я пребывать впрострации.

— На нашу трагическую историю. Хотелось бы знать, чегоследует ожидать от жизни.

— А чего следует? — вздохнула я. — Пустьменты ищут, кто Диму ограбил, мы в таком деле все равно не разберемся.

— А вот здесь две подружки сами…

— Ну, так то же не взаправду. Это же выдумка. Вдетективе мы бы непременно деньги сперли. А в жизни что вышло? Так что намследует сидеть тихо и надеяться, что преступников найдут.

— Ох, уж и не знаю, — снова вздохнула Ленка стомлением, которое начинало сильно меня беспокоить.

— Чего ты не знаешь?

— Катенька, мне тебе кое-что сказать надо. Ты чего вдверях стоишь? Ты лучше сядь.

— Зачем? — заволновалась я еще больше, пытаясьотгадать, чего такого Ленка могла сотворить за то время, пока я спала.

— Ну.., у меня есть новости, их лучше выслушать сидя.

— Нас кто-то видел? — плюхаясь на кровать,спросила я. — Менты уже звонили…

— Никто не звонил. Катенька, какие у тебя волосыкрасивые, — поглаживая меня по голове с видом доброй феи, продолжилаподружка. — И вообще ты красавица.

— Хватит подхалимничать, гони свою новость.

— Нам на психологии говорили, что человека надоподготавливать к трагической вести постепенно. К примеру, если умирающий…

— С родителями несчастье? — побледнела я.

— Надеюсь, с ними все в порядке.

— Черт бы тебя побрал! — заорала я. — Говори,в чем дело!

— Катька, ты лучше ляг и дай мне возможность всесделать правильно, по-научному.

— Не буду я ложиться, а если немедленно не скажешь, чтослучилось, дам по носу!

— Держи себя в руках. Каждому человеку на долю выпадаютиспытания, и теперь, стало быть, наша очередь пришла. Не будем роптать, а… —Тут до нее дошло, что через мгновение придется вопить, потому что нос точнопострадает, и она деловито продолжила:

— Надеюсь, ты помнишь, что у меня болят ноги?

Тут надо пояснить, что Ленка учится в медицинском, она у насскоро станет доктором. Лечить людей ее призвание, но, слава богу, до них ее покане допускают, и она лечит в основном себя. Меня, конечно, тоже пробовала, но яне только от лекарств, но и от витаминов наотрез отказалась, заявив, чтоздорова, как лошадь, и организм мой в улучшениях не нуждается. Наташка тоже недалась, и Ленка сосредоточилась на себе. Болезней у нее было великое множество,а в этом месяце она страдала ногами. Обо всех лекарствах Ленка знала больше,чем моя бабушка о Троянской войне (а бабуля о братьях Аяксах говорит так, точноони ее соседи по лестничной клетке), и всегда выбирала все самое лучшее. Фазерее страсть к лечению охотно поддерживал и на бабки не скупился — если первойего заботой была Ленкина безопасность, в смысле того, чтоб дочурку не умыкнулии не совратили, то вторым пунктиком было ее здоровье. Его послушать, так у наснарод мрет, как мухи, и обязательно в цветущем возрасте. Короче, в этом месяцеЛенка лечила ноги и дважды в день мазала их мазью. И мне предлагала впрофилактических целях.

— Ну и чего ноги? — заметно успокоившись, спросилая.

— Сама понимаешь, когда идешь на дело, о ногах следуетзаботиться. А ну как подведут в самый неподходящий момент?

— Разумно, — согласилась я.