– Так мои манеры оставляют желать лучшего?

– Да, дорогая. Ты отправишься к своей матери в Англию, а у тебя не больше представлений о тамошней жизни, чем у песчаной блохи. Ты ведь совсем не умеешь вести себя в обществе. Не знаешь, что такое мода и как следует держаться леди, чтобы не выглядеть нелепой и неотесанной. Тебе неведомо, что такое изящество, элегантность, искусство правильно подать себя. Твое невежество столь велико, что ты даже не представляешь, насколько все это важно.

– Но если мне предстоит столкнуться с такими трудностями, то, может быть, лучше остаться здесь? Пожалуй, я останусь.

Месье заметил лукавые огоньки в глазах Блу и улыбнулся:

– Мы отплываем завтра утром во время отлива. Боюсь, пребывание на острове не идет тебе на пользу. Твои и без того чудовищные манеры становятся только хуже.

Блу вскинула голову.

– Завтра утром? Мы оправляемся в Англию завтра? – Блу нахмурилась, ей пришла в голову ужасная мысль. – С Герцогом?..

– Его светлость любезно согласился взять нас на борт.

– Черт бы его побрал!

– Дорогая, леди никогда…

– Ты, видно, плохо знаешь эту леди! Так вот, запомни: я никуда не поплыву вместе с Герцогом!

– Так решил твой отец, – со вздохом сказал Месье. – Он уже обо всем договорился.

– Плыть с этой свиньей?! – воскликнула Блу, и на глаза ее навернулись слезы. – Неужели я должна это стерпеть? Мало того, что меня вынуждают расстаться с теми, кого я люблю, и отправляют к матери, которую я презираю, так я еще должна путешествовать в обществе человека, который меня унизил и оскорбил.

– Малышка, подумай сама, кто еще из приятелей твоего отца может зайти в лондонскую гавань, не опасаясь, что его немедленно арестуют? Те, кто обычно заходит на Морганз-Маунд, носят на плечах не голову, а мешок с деньгами, назначенными за их поимку. А его светлость – человек надежный, и Бо Билли сделал правильный выбор.

Блу тяжко вздохнула. Она была вынуждена признать, что Месье прав. Да-да, Герцог являлся единственным человеком, которому можно было дать такое поручение. Осознав это, Блу горько пожалела, что не перерезала глотку этому мерзавцу, когда у нее была такая возможность.

– Я останусь здесь, – заявила девушка, хотя прекрасно понимала, что у нее столько же шансов настоять на своем, сколько шансов у хромой старухи Голуэй победить в беге наперегонки.

– Я уже собрал твои вещи, дорогая. Наши сундуки – в пакгаузе.

– Какие еще вещи? – Блу готова была презирать себя за то, что спросила об этом.

– Платья, шляпки и туфли, которые я выбрал для тебя. Думаю, леди Кэтрин будет довольна. – Месье вдруг помрачнел и добавил: – Возможно, все это уже вышло из моды, но… будем надеяться на лучшее.

– Платья? Да еще и шляпки? Проклятие!

Блу с трудом удерживалась от слез. Завтра утром ее отправят в Лондон, и она не в силах помешать этому. Что ж, хорошо… Бо Билли может сослать ее в Англию, но даже он не сможет превратить ее в настоящую леди. Да, она останется самой собой! И она задержится в Лондоне ненадолго. Ведь леди Кэтрин, разочаровавшись в ней, наверняка пожелает побыстрее от нее избавиться и отправит ее домой. Да-да, она непременно вернется домой!

Почувствовав себя гораздо лучше, девушка с улыбкой взглянула на Месье, в задумчивости ковырявшего в носу. Наблюдая за ним, она восхищалась изысканной точностью его движений. Наверное, даже леди Кэтрин была бы очарована изяществом Месье.

Леди Кэтрин… При мысли о ней Блу содрогнулась от отвращения. Ей не нужна мать, которая ее бросила. Правда, было время, когда Блу плакала в одиночестве, скучая по матери. Иногда она осторожно прикасалась к золотистому локону, который Бо Билли до сих пор носил в круглом медальоне у себя па груди, и пыталась представить себе смеющуюся женщину с золотыми волосами. Даже теперь в глубине сердца Блу все еще испытывала жгучее любопытство. Но к нему примешивались ненависть и презрение, и они были гораздо сильнее.

Когда наступило время обеда и Блу появилась у главной хижины, она сразу же заметила Герцога. На мгновение их взгляды встретились, и Блу тут же лизнула большой палец и презрительно сплюнула. Вот что она думает о таких мерзавцах, как Герцог! Они для нее – крысиное дерьмо!

Отвернувшись, девушка зашла в хижину, подошла к спящему отцу и бесцеремонно пнула его ногой. Бо Билли, мирно дремавший за столом, вскинул голову и проворчал:

– Видно, Месье тебе уже все сказал.

Девушка насупилась и молча кивнула; Ее переполняли обида и гнев. Бо Билли со вздохом поднялся, взял дочь за руку и вывел ее из хижины. Немного помедлив, он повел Блу вдоль берега. Они прошли с четверть мили, не произнеся ни слова. Наконец Бо Билли остановился и присел на обломок скалы. Блу опустилась рядом с ним и, немного помедлив, спросила:

– А на что похожа эта ваша Англия?

Бо Билли пожал плечами и с усмешкой ответил:

– Этого не описать никакими словами. Ты все равно не сможешь себе это представить, пока не увидишь. Помнишь Сент-Джордж? Так вот, Лондон гораздо крупнее, дома там выше, а шума больше.

Блу опустила ноги в воду и пошевелила пальцами.

– Почему же ты не остался там?

Морган посмотрел на дочь и тут же отвел глаза.

– Я не хотел строить корабли. Я хотел ими управлять. Третий сын в семье обречен тяжко трудиться всю свою жизнь, но ему не заработать даже на обломок судна, не то, что на целый корабль. Поэтому я захватил чужую посудину и отправился в море.

– А потом захватил и леди Кэтрин?

– Что было, то было.

– Я хочу узнать о ней побольше.

Морган потрогал золотой диску себя на груди.

– Когда я работал в доках, граф Мерриби иногда появлялся на верфи в сопровождении своей супруги и трех дочерей. Я снимал шапку и кланялся, но никогда не заговаривал с юными леди, хотя они и бросали на меня пламенные взгляды поверх веера. – Морган улыбнулся дочери. – Говорят, в молодости я был красивым парнем. Но впервые мне довелось заговорить с настоящей леди, когда я захватил корабль твоей матери. Видишь ли, как-то раз мне пришла в голову мысль стать пиратом-джентльменом. У меня был неплохо подвешен язык. Конечно, настоящего аристократа мне не удалось бы обмануть, но я мог легко одурачить простых смертных. О, я ужасно гордился своей внешностью и тщательно подбирал себе наряды. Я носил сапоги из Валенсии, жилеты непременно из Парижа, а чулки и панталоны – с Бонд-стрит.

Блу с удивлением взглянула на отца. Она не могла представить Бо Билли Моргана в чулках и с пышным платком на шее. Это было почти так же невероятно, как если бы он надел женское платье и шляпку.

– Я рассказываю тебе все это для того, чтобы ты поняла: леди Кэтрин знала меня совсем другим. Я тогда был не таким, как сейчас.