— Был некий Джоби. Какое-то время продавал «Биг Иссьюз» на Уитингтон-стрит. Темноволосый, с сединой. Он еще носил синие очки.

— Я знаю его, — взволнованно пролаяла я. — И что?

— Он стащил пиво, — сказал Митч и пожал плечами.

— Я тоже. Выбила банку у него из рук.

— Черт с ним, с пивом, ты же собака, — прошипел Друг.

— Когда Терри превратил его в собаку, тот жил с ним несколько недель, с нами не разговаривал, лаял, как маньяк, стоило нам приблизиться, — продолжал Митч. — Никак не мог привыкнуть. Не мог принять. Не отходил от Терри дальше чем на три фута и несколько недель, если не месяцев, умоляюще смотрел на него. А потом в один прекрасный день вновь стал человеком.

— Откуда ты знаешь? — спросил Друг. — Ты же никогда не видел его.

— Пусть не видел, зато знаю его запах.

Друг раздраженно фыркнул

— Ну и что? Думаешь, он стал от этого счастливее? Или богаче? Что у него есть? Пачка «Биг Иссьюз»? Койка в ночлежке, если повезет? А ведь он мог бы жить как в раю! Нет — он не захотел быть псом, у него недостало мужества на собственные убеждения. — Друг не сводил с меня глаз, пока произносил свой монолог, но у меня не было сил на продолжение спора о собаке versus человек, и я отвернулась. Тогда он тряхнул головой совсем по-человечески и снова сел. — Ты сама выбрала, — сказал он и, широко зевнув, щелкнул зубами. — Но нельзя же вечно оставаться щенком. Постарайся отправить Терри в ночлежку, и тогда ты сможешь погулять с нами. Держу пари, тебе нравится гулять по ночам, правильно?

Я кашлянула и опять отвела взгляд. Когда-то я любила ночную жизнь, но это осталось в прошлом. Если я когда-нибудь вновь стану человеком, то буду много работать, устроюсь, как все, выберу правильную жизнь. Если такова цена, то я заплачу ее, нравится мне это или не нравится.

— Ну да, он прав, так и сделай, — гавкнул Митч. — Погулять ночь с псами — да за это стоит даже умереть. Да и для Терри так будет лучше, — добавил он. — Ему надо поспать в доме, на кровати, а он ни за что не пойдет в ночлежку, пока с ним собака. Туда нас не пускают. Посмотришь утром, что делает с человеком ночь, проведенная на улице.

Мы молча смотрели на закутанного в одеяло Терри. Неужели он в самом деле волшебник? От него несло пивом и мочой. Когда я была человеком, то даже представить не могла, что буду лежать рядом с таким существом. А теперь мне только и хотелось, что чувствовать его руку на своей спине.

Друг решил позабавить нас одним из своих номеров. Он встал на задние лапы, уперся одной лапой в бедро и свысока поглядел на Терри.

— Эй, милый, не уделишь мне немножко времени? — проговорил он визгливым голосом, разыгрывая героиню мультика. — Ты знаешь, какой ты сексуальный? Ох, до того сексуальный, что мне уже невмочь. Ты слышишь меня? Я спрашиваю, ты меня слышишь?

Но Терри, естественно, продолжал спать в своем одеяле, храпя и посвистывая, как пьяная свинья. Друг с отвращением поглядел на него и стал показывать номер с гигантской крысой. Я видела его в первый раз и не поняла, было это смешно или страшно. Он обнажил передние зубы, присел, отчего лапы сразу стали как будто вдвое короче, вытянул тонкий плетеобразный хвост и принялся обнюхивать все кругом. Со своим длинным носом и глазами навыкате он и вправду немного походил на крысу. Потом он обнюхал и облизал лицо Терри, как будто собирался съесть его. Это было до того натурально, что я не сдержалась.

— Господи, ужасно — фу, это по-настоящему

ужасно — кричала я.

— Однажды он проделал это с парочкой, застукавшей нас в доме, который был выставлен на продажу. В тот день о продаже и речи не было! Им потом пришлось несколько недель принимать успокоительное, — брызгал слюной Митч.

Друг все-таки заставил меня посмеяться, но и напугал тоже. Я больше не хотела его слушать. Слишком долго я была неуправляемой — и вот до чего это довело меня! Я повернулась к Митчу.

— А как это случилось с тобой? Как ты сам стал собакой? Расскажи, — попросила я.

Митч взглянул на Друга, не хочет ли он изобразить кого-нибудь еще, но тот уже опять стал самим собой.

— Давай, расскажи ей. У нас есть время.

Друг зевнул, улегся на бок и закрыл глаза, всем своим видом показывая, что собирается спать. Митч сел и почесался, как делал всегда, прежде чем что-то рассказать. Потом он замер и, собираясь с мыслями, уставился на дорогу, словно прислушиваясь к шуму проезжавших мимо машин и автобусов.

— Знаете, а я уже начал забывать, — наконец произнес он. — Наверное, травма сказывается.

— Может быть, тебя это перестало мучать, — зевая, предположил Друг. — Несколько месяцев ты только об этом и говорил. О Моем Дне Превращения В Собаку.

— Это было большое событие.

— Можно сказать, поворотный момент в моей жизни, — сказал Митч, и оба пса гортанно засмеялись.

— Итак, время после школьных занятий. Автомобильная стоянка в Дидсбери, — напомнил

Друг.

— Я помню где, но не помню, что случилось. Был четверг. Я только что закончил с покупками. — Митч умолк, поднял лапу и потряс ею возле уха. — Там были девочки, да? Малолетки.

— С Терри.

— Правильно. Жуть, как шумели. Смеялись, кричали, хохотали. Я пошел взглянуть, что происходит.

— Что происходит, — повторил Друг. — Да ничего, они просто наслаждались жизнью. — Он улыбнулся, предвкушая удовольствие. — Я был там и все видел, — сказал он, обращаясь ко мне.

— Терри улыбался, они смеялись, но видно было, что им не до смеха, — продолжал Митч. — И они тотчас умолкли, стоило мне появиться. Я был их учителем, — пояснил он. — Терри спросил у них, кто я такой, и одна из девочек сказала ему, но его это не остановило. Думаю, поначалу он принял меня за отца, а, когда узнал, что я учитель, взялся за старое.

— За что?

— Ну, он был отвратителен. Самым невозможным образом вел себя с девочками. А ведь им было не больше пятнадцати.

— Что он делал? — вновь спросила я.

— Он был отвратителен, — повторил Митч. — Не знаю, что он говорил девочкам, но тут прицепился ко мне. Стал спрашивать, каково это — учить столь прелестных девиц. Мол, как я с ними управляюсь. Естественно, девочки заходились от хохота. Какую из них я попробовал? Потом он попытался обнять одну из девочек. Она оттолкнула его руку. Разве так можно? Вот мне и пришлось вмешаться.

— Да ничего бы с ними не случилось. Что он мог сделать в четверг днем, когда вокруг целая толпа людей? Они просто смеялись, — сказал Друг.

— Он мог превратить их в собак.

— Этого ты не знал.

— Что ты сделал? — спросила я.

— Ну, я сказал девочкам, чтобы они уходили, и предупредил Терри, что вызову полицейских, если он не будет вести себя прилично. Беда в том, что девочки не послушались меня, не захотели послушаться. Это было оскорбительно. Одну из них звали Аманда Кэбот, она была заводилой. Нахальная девица. Она-то и принялась убеждать Терри, будто он все делает правильно, а я — грязный старик, вечно пытаюсь облапать девчонок и сделать еще много всякого ужасного, что я будто бы делаю с учительницами. Естественно, я приказал ей убираться…