– Мама, во что ты ввязалась с этим твоим Кречетом?

– Что с тобой? – встревоженно спросила я. – Ты же бросил курить десять лет назад!

– Сегодня ко мне приходили из прокуратуры, требовали копию выписки Кречета.

– Зачем?

– Понятия не имею, но у меня есть подозрение, что их интересуют анализы твоего бывшего студента.

– Да, а что с ними?

– А ты не знаешь? – скривился Влад. – Да в нем ноотропных препаратов было больше, чем крови и мочи!

Черт, а я об этом как-то не подумала! Когда Толик попал в больницу, я еще не знала, что он сидит на «Сиднокарбе», но теперь это может здорово ему навредить.

– Так ты дал им копию выписки?

– Еще чего – в конце концов, я ведь брат адвоката! Я попросил у них постановление, но с ним почему-то возникли проблемы, и тогда эти ребята напрямую пригрозили мне, что теперь они начнутся и у меня.

– Вот гады! – пробормотала я.

– Мама, я боюсь – больше всего за тебя, потому что ты, похоже, принимаешь участие в судьбе этого парня, и это может выйти тебе боком. Брось, пока не поздно!

– Кажется, уже поздно, – вздохнула я. – Даша взялась защищать Толика, а я…

– А ты?

Я постучала по кожаной папке, которую все еще прижимала к груди.

– Что это – бомба?

– Возможно.

– Тогда показывай, потому что раз Дашка в курсе, я тоже не могу оставаться в стороне.

– Нет, Владик, это неразумно…

– Когда ты была разумной? – фыркнул он. – Вместо того чтобы заниматься грядущим юбилеем, бегать по магазинам и писать пригласительные открытки, ты вляпалась в уголовное дело – вот уж верх рассудительности!

В сущности, он прав: большинство дам преклонного возраста возятся себе с внуками, пекут блины и сплетничают с соседками по подъезду, сидя на лавочке. Если придет такой день, когда я окажусь на той лавочке, это будет означать, что я совершенно выжила из ума!

– Ладно, – согласилась я. – Давай вместе посмотрим – я ее даже не открывала. Только, будь добр, открой окно и проветри здесь, а то я не доживу до упомянутого тобой юбилея!

Влад выполнил мою просьбу, а я направилась в гостиную в сопровождении Бони.

– Кстати, – сказал Влад, входя, – откуда у тебя эта «бомба»?

– Дашкин папа расстарался.

– Поня-а-атно. Ты и его втянула?

– Без помощи профессионала нам не справиться со сложившейся ситуацией.

Я расстегнула папку. Внутри оказалось всего несколько листов. Влад взял верхний и углубился в чтение. Я читала через его плечо. Имя женщины привлекло мое внимание.

– Ты слышал что-нибудь об этой Эльмире Садиковой?

– Естественно, – пожал плечами Влад. – Модель, дочь бывшего вора в законе.

– И откуда тебе столько известно?

– Я смотрю новости, мам, как добрая половина населения страны. Недавно она заключила крутой контракт, и теперь ее по двадцать раз на дню показывают по телику в рекламном ролике.

– Надо будет поглядеть. Здесь написано, что она встречалась с Ильей последние три года, дело шло к свадьбе, а некоторое время назад все почему-то расстроилось, и они расстались. Версия с убийством из ревности достаточно «вкусная», как думаешь? Почему тогда ее не разрабатывают?

– Может, дело в ее папаше? Он теперь стал влиятельным бизнесменом и вряд ли позволил бы трепать имя дочери в СМИ. Да и неужто ты думаешь, что девица могла поставить на кон успешную карьеру и грохнуть Илью?

– И за меньшее убивали, – возразила я. – Ты не представляешь, какой мстительной может быть отвергнутая женщина!

– Кто сказал, что Илья ее отверг? – парировал Влад. – Может, она сама дала ему от ворот поворот?

– В любом случае, надо бы потолковать с Эльмирой. Вдруг ей что-то известно?

Ничего не ответив, Влад достал второй листок.

– Некий Глеб Усманов… Господи, сколько же бывших «авторитетов» заправляют бизнесом в нашем городе?!

– Он что, бандит?

– Я же сказал – бывший. Хотя, по моему мнению, бывших бандитов не бывает, и их методы работы не меняются, даже если вместо косухи и треников они нацепляют на себя пиджаки от Армани! Здесь написано, что в свое время у него была кличка Усман и что он пытался влезть в бизнес старшего Митрохина, одалживая ему деньги. Когда Митрохин не сумел расплатиться, Усман потребовал долг, а через некоторое время бизнесмен благополучно выпал из окна… Странно, тебе не кажется?

– Да мне все в этом деле кажется странным! – воскликнула я. – А разве этого Усмана не допрашивали?

– Зачем? Ведь официально признано, что Митрохин сам сиганул из окна. Если у следствия и были сомнения, то тут, – Влад потряс документом, – ничего не указано.

– А не мог Усман попытаться влезть в совет директоров «Фармаконии»? – предположила я. – Вдруг он «наехал» на Илью, тот оказался чересчур принципиальным…

– Может, и так, но пока что это только домыслы, не имеющие под собой никаких оснований, мам. Да и не думаю, что, как ты говоришь, «влезть» в совет директоров так уж легко: в него входят иностранные представители из Швейцарии и откуда-то там еще, а это не хухры-мухры!

– Наверное, ты прав. Знаешь, это дело только на первый взгляд ясное, а если поглубже копнуть, еще неизвестно, что вылезет!

– Вот именно! Потому-то я и говорю: завязывай со своим шерлокхолмством и возвращайся в семью.

– А разве я куда-то ухожу? – невинно спросила я. – Ты, кстати, обедал?

– Знаешь же, что нет, – буркнул Влад. В последнее время он похудел. Мой сын всегда был стройным и жилистым, и годы не прибавили ему жирка, но теперь худоба стала заметна. При высоком росте каждый потерянный килограмм – на вес золота, а Владик, на мой взгляд, лишился не меньше десятка.

– У тебя все в порядке? – поинтересовалась я, наливая суп в тарелку.

– В смысле, на работе?

– И на работе, и в семье. Так как?

– Нормально, – ответил он и принялся за еду.

– С Полиной как дела?

– С Полиной? Да что с ней станется-то? Дети вот дают прикурить!

Его семью я лелеяла, как дитя: Дашка все мечется среди своих мужиков, Оксана развелась, как ни старалась я сохранить их с Кириллом брак, и только Влад оставался единственным среди нас, чья семейная жизнь удалась.

– Торт будешь? – спросила я, забирая тарелку. – Шоколадный!

– Мам, ты же знаешь, что…

– Что лучший торт – это бутерброд с колбасой! – закончили мы в унисон. Хохоча, я открыла холодильник.

* * *

Даша задумчиво рассматривала фотографии на стене в гостиной Анатолия. С самой крупной из них широко улыбалась светловолосая женщина приятной наружности. У нее были отличные зубы, красивой формы и удивительной белизны (странно, что этот факт она отметила среди первых). Может, это случилось потому, что у Толика такие же? Рядом висел портрет мужчины в полевой военной форме, и Даша предположила, что это его отец. Больше всего здесь было фотографий Марины – от маленькой улыбчивой девочки с забавными кудряшками до вполне оформившейся девушки, еще здоровой и полной жизни.