И побежала дальше.

Верлов понял.

– Отдохни немножко! – приказал он спустя несколько минут носильщику по-китайски. – И вообще, иди себе тихонько. Мы пойдем вперед и там встретим тебя.

Очень довольный таким приказанием, носильщик весело кивнул головой.

В это время дорога спускалась вниз, и Верлов тихо сказал, обращаясь к Вере Николаевне:

– Скорее вперед! Сделайте вид, будто убегаете, а я буду гнаться за вами.

И с веселым смехом, подавив страх, они бросились бежать по дороге.

За первым поворотом они увидели Нянь-Си.

– Господин! Господин! – тихо говорила она на бегу. – Бонза чужой собрал народ и говорил, что вы черти от духа зла! Он гонится за вами, чтобы захватить ваше чудовище… Маленькая Нянь-Си не хотела верить ему… Духи зла не сделают ведь добра бедным людям, поэтому я не поверила ему… Я побежала к отцу и рассказала ему и отдала деньги… А он плакал… Нянь-Си сделалось жалко… А отец сказал, что бонза врет и что мне надо спасти вас, и… я побежала…

Волосы стали дыбом на голове Верлова.

С первых же слов он понял ужасную истину.

Вера Николаевна задрожала всем телом.

Но маленькая китаянка знала, что делает.

Схватив молодую девушку за рукав, она бросилась к гаоляну.

– Господин, торопитесь! – крикнула она. – Может быть, еще не поздно!

Напрягая все свои силы, беглецы опрометью бросились за своей спасительницей.

Стебли гаоляна путали их ноги, хлестали по лицу, рвали одежду, но близость опасности удесятерила их силы…

– Ао-о!

Крик ярости вырвался из груди Лиу-Пин-Юнга, когда он вылез на пригорок и взглянул на извивавшуюся впереди дорогу.

Дорога была пуста.

– Так вот как! – прохрипел он. – Значит, эта бедная китайская девчонка, пробежавшая мимо них, бежала к его врагам для того, чтобы предупредить их об опасности! Ну, погоди же ты, проклятая мразь! – воскликнул он. – Ко мне! Все сюда!

В две минуты весь отряд собрался вокруг своего вожака.

– Белые черти убежали! – быстро заговорил он. – Но они не уйдут! Вон, вон, далеко впереди, колышется гаолян! Это они… Наши ноги крепки, а груди здоровы! Пусть тридцать человек мчатся бегом по дороге и обхватят их у оврага справа. Остальные – за мной!

И, разделив отряд, бонза кинулся напрямик по гаоляну.

Это была ужасная гонка.

Конечно, не будь Веры, Верлов с успехом ушел бы от неприятеля, но платье молодой девушки тормозило движение.

Да и силы молодой девушки ослабевали с каждой минутой.

– Мы пропали! – воскликнул наконец Верлов. – Я не верю в чудеса!

Он круто остановился и схватил маленькую Нянь-Си за руку.

– Малютка! – произнес он ласково. – Бежанием ты не спасешь нас и погибнешь сама!

– Говори, господин, что должна я делать! Нянь-Си сделает все! – ответила китаянка.

– Беги вперед! – быстро заговорил Верлов, бросая взгляд на Веру, бессильно опустившуюся на землю. – Вон за тем пригорком, – он указал рукой вперед, – ты увидишь длинный блестящий дом с крыльями… Не бойся ничего, это не дух и не чудовище. Это дом, где живут наши друзья. Там есть китаец, он поймет тебя! Скажи им все и постарайтесь нас выручить! Беги скорее, а я сейчас отвлеку от тебя внимание наших врагов.

Маленькая Нянь-Си серьезно слушала своего благодетеля, наморщив свои тонкие брови и стараясь не пропустить, по возможности, ни одного слова.

– Я побегу, я побегу! – воскликнула она радостно. – Мы соберем ваше войско и выручим вас!

Малютка в простоте душевной воображала, что за пригорком стоит по меньшей мере полк чужестранцев.

Но Верлов не разубеждал ее в этом.

– Беги! – быстро повторил он приказание.

Словно дикий зверек, Нянь-Си нырнула в гаолян и скоро исчезла из виду.

– Ну а теперь попробуем! – воскликнул Верлов, вынимая из кармана револьвер.

Молодая девушка в ужасе закрыла лицо руками.

Подняв дуло вверх, Верлов два раза выстрелил на воздух.

В ту же секунду сзади них в гаоляне раздался радостный, торжествующий крик.

Это кричал Лиу-Пин-Юнг, узнавший, благодаря выстрелу, где находятся его враги.

– Мужайтесь! – прошептал Верлов.

И, нагнувшись к молодой девушке, он прильнул губами к ее губам.

И губы девушки безмолвно ответили ему горячим долгим поцелуем.

Грозные крики преследователей теперь доносились до них из гаоляна.

Погоня приближалась, словно стая гончих собак, обнюхавших след.

Верлов снова дважды выстрелил на воздух, делая это для того, чтобы преследователи подумали, что он дает друзьям условный сигнал об опасности.

Его план оправдался.

Эти выстрелы Лиу-Пин-Юнг действительно понял как сигнал об опасности или призыв к помощи.

Конечно, старому китайцу не пришло даже в голову, что Верлов стреляет единственно для того, чтобы отвлечь внимание на себя этим и выиграть время для спасения воздушного корабля.

Спустя несколько минут толпа преследователей окружила их со всех сторон.

С десяток ружейных стволов лишь ждало команды своего предводителя.

Верлов, словно сознавая свое бессилие и бесполезность борьбы, мрачно опустил револьвер, глядя смело в глаза своим диким победителям.

Сверкая глазами, Лиу-Пин-Юнг отделился от толпы и подошел к пленникам.

– Брось револьвер! – грозно приказал он Верлову.

Без всякого прекословия Верлов швырнул револьвер на землю.

– Попались! – прошептал яростно бонза. – Ну, теперь будет и на моей стороне праздник! Теперь вы не уйдете от меня с вашим летающим чудовищем, и бонза Лиу-Пин-Юнг сумеет выполнить волю великого Будды! О! Я покажу вам…

– Вероятно, за то, что я спас тебе жизнь? – с гордой усмешкой перебил его Верлов.

Но слова эти не смутили бонзу.

– Где ваше летающее чудовище? – спросил он вместо ответа. – Лучше сам покажи его! Все равно мы отыщем его, и, если ты не укажешь сам, я удвою твои пытки.

– А если укажу?

– Я даю клятву, что только отсеку тебе голову, а ее возьму себе в жены! – ответил китаец, в душе решивший во что бы то ни стало замучить врагов, несмотря на даваемую клятву.

Но Верлов сделал вид, что верит.

Опираясь на то, что спас Лиу-Пин-Юнга от руки Чи-Най-Чанга, он стал торговаться, нарочно затягивая время.

Китайский язык он знал в совершенстве, и все присутствующие прекрасно понимали его.

– Зачем тебе убивать меня? – говорил он. – Планы ты получишь обратно, Чи-Най-Чанг будет в твоих руках, а за нас ты получишь богатый выкуп. Я очень богат и прямо говорю, что дал бы тысячу лан тому, кто освободил бы нас от тебя!

При этой, нарочно сказанной фразе, глаза бонзы беспокойно забегали.

А что, если его дружина или часть ее примет к сведению слова Верлова?!

– Никто из китайцев не возьмет денег от слуг злого духа! – воскликнул он.

– Брось обманывать бедный народ! – сухо ответил Верлов. – Какой там злой дух? Мы, чужестранцы,