спариванию (во время эструса). Такая стратегия привлекает свиту из самцов-поклонников – они защищают ее от других самок, которые, в свою очередь, предпочли бы прогнать соперницу.

Даже в таком случае, после того как самку шимпанзе примут, ей придется соперничать с этими самками, так же как вновь прибывшему павиану приходится иметь дело с существующей иерархией самцов; благодаря собственной напористости и поддержке самок он поднимается на вершину. Такое обострение не встречается у видов, в которых новички заставляют прежних самцов покинуть сообщество. У львов и лошадей самцы держатся вместе с другими холостяками, пока не заслужат место в сообществе, как правило, изгнав живущих там самцов. Они могут это делать не в одиночку: два или более самца гиеновых собак, львы и иногда жеребцы могут объединяться, чтобы осуществить насильственный захват, и после этого, скорее всего, надолго останутся союзниками. Самцы кошачьих лемуров и похожих на павианов гелад, обитающих в Эфиопии, тоже поддерживают подобную мужскую дружбу. Но, в то время как гелады сохраняют связи, лемуры часто забывают о своем партнерстве, как только занимают положение среди других самцов стада.

В других случаях присоединение к новому сообществу – это скорее вопрос настойчивости, чем силы. Время от времени самка слонов переходит в другую основную группу, иногда после того, как ее члены неоднократно выгоняли ее. Самец гиены или самка обезьян держатся на периферии клана или стада и сносят нападки и жестокое обращение до тех пор, пока их присутствие не станет привычным и их будут терпеть. То, насколько легко вновь прибывшему удастся примкнуть к новому сообществу, может зависеть от сложившейся в этом сообществе ситуации. Стая волков обычно принимает одинокого самца только после его многократных попыток в течение многих дней или недель, если вообще принимает; но при определенных обстоятельствах волка-счастливчика могут признать почти сразу. Это было продемонстрировано во время наблюдений в 1997 г. за стаей волков в Йеллоустонском нацпарке: стая, потерявшая альфа-самца, которого убили люди, приняла одиноко блуждающего волка. Держась на расстоянии в течение нескольких часов, одиночка и стая по очереди выли, пока не оказались друг против друга. В конце концов молодому волку удалось растопить лед: он выбежал вперед, чтобы поприветствовать самца. Всего шесть часов спустя вся стая восторженно окружила новичка. Любой владелец собаки узнал бы их поведение: они виляли хвостами, обнюхивали друг друга и играли. Несмотря на то что приемная стая год назад убила двоих его братьев, молодой волк сразу же стал новым вожаком[92].

У тех видов, в которых особи только одного пола покидают сообщество, представителей того пола, что менее склонен к риску, ждет более легкая жизнь. Как житель небольшого городка, унаследовавший семейную ферму, такое животное сохраняет друзей детства и родственников, и родная территория ему хорошо знакома: этот участок индивидуум изучил вдоль и поперек. Взрослый самец шимпанзе, остающийся домоседом на протяжении всей жизни, возвращается к своим любимым с детства местам, тогда как его сестра, которая переходит в новое сообщество, должна начинать все с нуля, разрывая не только личные взаимоотношения, но и все связи с местом, где она родилась.

Все вышесказанное продемонстрировало нам, что характер перемещений животных и способы отслеживания друг друга внутри сообществ могут оказывать влияние на то, какие преимущества сообщества способны обеспечить. Мы также рассмотрели, как перемещения между сообществами, осуществляемые редко и с большим трудом, предоставляют возможность для изменений привязанности, которая превращает бывшего чужака в признанного участника общественной жизни. Дальше мы рассмотрим, что именно и как много должны в действительности знать друг о друге млекопитающие, чтобы уменьшить отток и приток индивидуумов в свои стаи, прайды, стада и кружки настолько, чтобы каждое сообщество было способно функционировать как независимое и устойчивое единое целое.

4

Индивидуальное распознавание

Сообщества, как мы видели, не неприступны. Самка слона может попытать счастья в новой основной группе, самцы гиен и самки шимпанзе дезертируют в другие кланы и сообщества, а одинокого самца волка могут избрать вожаком чужой стаи. Такие перемещения млекопитающих между сообществами выдвигают на передний план следующую головоломку: как животные добиваются принадлежности к сообществу и как она остается совершенно очевидной.

Другие группы, помимо сообществ, могут оставаться совершенно отдельно неограниченное время, даже если животные ничего не знают друг о друге. Например, некоторые социальные пауки сотнями собираются вместе, чтобы сплести общие сети для поимки добычи (ночной кошмар обычного человека). Поскольку сети располагаются с промежутками и пауки остаются неподвижными, обычно колонии никогда не смешиваются. И тем не менее поместите одну колонию рядом с другой – и животные смешаются, не проводя никаких различий[93]. Вы бы не узнали об этом без описанного выше эксперимента, но, как оказалось, колонии совершенно проницаемы – открыты для приходящих и уходящих чужаков. Так что было бы преувеличением сказать, что пауки являются частью сообщества: они не демонстрируют никакой принадлежности к колонии, которую можно было бы истолковать как членство в сообществе. Излишняя проницаемость иногда может быть проблемой даже для видов, в которых совершенно очевидно существуют сообщества. Когда в Западной Азии и Африке появились домашние медоносные пчелы, было невозможно перепутать улей. В наши дни пчеловоды ставят ульи так близко друг к другу, что некоторые рабочие пчелы «дрейфуют»: заблудившись, они продолжают заниматься своим делом в блаженном неведении и трудятся на благо другой колонии, что приводит к потере рабочей силы в родном улье.

У большинства позвоночных животных проницаемость сводится к редкому и трудному переходу между сообществами особей, стремящихся найти брачных партнеров. Эти виды держат чужаков в стороне путем формирования сообществ на основе индивидуального распознавания: каждое животное должно узнавать каждого члена сообщества как индивидуума, независимо от того, был ли он рожден в группе или принят со стороны. Следовательно, в уме саванного слона или афалины каждый Том, Дик и Джейн в сообществе должны быть идентифицированы как Том, Дик или Джейн. Это не значит, что они используют личные имена, за исключением, может быть, дельфинов. Эти китообразные могут привлекать внимание друг друга специальными «свистами-автографами», которые, как считают некоторые ученые, означают «сюда, Джейн!»[94].

Сущий пустяк: знай каждого наизусть – и, конечно, ты будешь знать, кто член твоего сообщества. Животные могут также научиться идентифицировать индивидуумов, не являющихся частью их сообщества. И очень часто, но не обязательно эти индивидуумы – враги. Приматолог Изабель Бенке-Искиэрдо рассказывала мне, что некоторые бонобо из разных сообществ обыскивают друг друга, когда сообщества собираются вместе. Хотя это и не совсем международная дипломатия, груминг, по-видимому, является признаком дружбы, выходящей за рамки сообщества. Такая открытость не