Мама разбудила меня пораньше. У алжирцев национальный праздник — День независимости. Директор рудника распорядился, чтоб иностранцев пригласили на празднование.

Я надела новый брючный замшевый костюм и розовую шелковую блузку. Папа был в костюме и при галстуке. Мама выбрала длинное платье из алжирской ткани, похожей на парчу, и даже палантин набросила на голову, чтоб уж совсем прилично.

Все наши собрались у ворот, решив пойти вместе. Было, по обыкновению, жарко и солнечно, по поселку бегали дети. Мужчины с семьями и поодиночке шли в сторону рынка. Наша компания растянулась по шоссе. Я все время расспрашивала папу, что там будет. Но он и сам толком не знал.

Мы прошли мимо рынка, на площади перед длинным одноэтажным домом собралась большая толпа арабов. Женщин почти не было, а те, что были, жались в стороне. Здесь были все: я увидела Фудзию и ее брата, Венсана со своим отцом, они, как только увидели нас, сразу же подошли поздороваться. Мы удостоились краткого: «Бонжур, мадам, бонжур, Ирина». Венсан держался рядом с отцом, был подчеркнуто официален. Мужчины пожали друг другу руки, заговорили. Мама усмехнулась незаметно, дрогнули уголки губ. А мне было не до смеха. Мальчики отдельно, девочки отдельно. Нет, меня это не устраивало.

Американцы тоже пришли и толпились возле киосков со всякой всячиной. Юля и ее родители были с ними. Я потом уже поняла, что в одном из павильонов устроили тир и лотерею, там и собралось больше всего народа.

Но было такое ощущение, что все чего-то ждут, и я тоже стала ждать, хотя и не знала чего.

И вдруг я увидела, как издалека, поднимая облако пыли, к нам приближаются всадники. Они скакали бок о бок — мужчины в национальных одеждах на белых конях. Толпа вскрикнула, как будто громко вздохнула:

— А-ах!

Всадники подняли вверх винтовки и выстрелили разом. Потом развернулись и унеслись прочь. И снова появились, возникли под восторженный крик, не доскакав до толпы, выбросили вверх винтовки — выстрел.

— Что они делают? — спросила у мамы, потому что папа куда-то отошел.

— Скачки… наверное, национальная традиция, — ответила мама и прицелилась фотоаппаратом. Всадники скакали и стреляли много раз.

Даже надоело. Но всем вокруг нравилось, я тоже кричала и хлопала. Ладно, раз так положено…

Подбежала возбужденная Юля:

— Видела!

— Видела…

— Здорово! Вот бы прокатиться, хоть разок.

— А ты умеешь? — Я посмотрела на нее с сомнением.

— Нет, но интересно же.

Она взяла меня под руку и зашептала в ухо:

— А я теперь с Лани…

— В смысле?

— Без смысла! — Юлька вспыхнула. — Просто так, он классный.

— Не кипятись. — Я улыбнулась, — Лани — это по-нашему значит Леня? — переспросила.

— Не знаю, наверное… — согласилась Юля, и тут же выдала еще одну новость: — У американцев появился бассейн, я вчера ходила, — тараторила она, — а там были все ребята, и Лани с ними. Кстати, они совершенно нормальные. Смешные немного и странные, но, когда мы познакомились поближе, я поняла, что с ними вполне можно общаться. Келли, тот в красной шляпе, который тебе нравился, он не очень… В смысле, он же старше всех и строит из себя самого крутого. А так — ничего. Хочешь, будем вместе в бассейн ходить?

— Не знаю…

Скачки закончились. Всадники, нарушив строй, разъехались по всему полю. Они медленно двигались в толпе, разговаривали, перешучивались, поднимали в седла детей.

Один из всадников подъехал к нам. Оказалось, папа его знает, они вместе работают. Всадник спрыгнул с коня и предложил нам покататься.

— Я! Я! Можно! — Юлька подпрыгивала в нетерпении. Ее подсадили, она легла животом на седло, беспомощно болтая ногами, пыталась сесть, ей, хоть и с трудом, удалось. Конь стоял на месте как вкопанный. Тонконогий, белый, с таким отливом, как будто серебряный. Наездник поводил коня по кругу, Юлька смешно качалась в седле, ей было страшно, но слезать она не хотела.

Все-таки ее сняли, и наступила моя очередь кататься. Я подошла к высокому лошадиному боку, присмотрелась, как бы половчее забраться. Мне помог папа. Он подставил руку, я встала на нее, толчок — я ухватилась за седло, сунула ногу в стремя, а другую перекинула через седло.

— Ух ты! — вырвалось у меня.

Я тоже прокатилась несколько кругов, но сама слезть не смогла, папа меня снял.

Зато американцы оказались довольно хорошими наездниками. Во всяком случае, они сами вскакивали на лошадь и сами управляли.

Но лучше всех, конечно, был Венсан. Он взлетел в седло, повернулся к нам и помахал рукой. Лошадь прошлась ровной рысью, потом Венсан пустил ее в галоп. Вот это было зрелище! Американцы свистели и хлопали. Мама сказала:

— Красуется, только бы шею не свернул…

Но Венсан не свернул шею, благополучно подъехал к своему отцу, спрыгнул на землю, похлопал лошадь по шее. Отец сдержанно похвалил его.

Жорик все это время стоял в стороне от всех, снимал скачки на камеру, но сам не изъявил ни малейшего желания прокатиться. «Наверно, не умеет, — с некоторой жалостью подумала я, — не хочет позориться…»

Аленка красовалась в белом открытом сарафане. Родители бдительно охраняли ее с двух сторон. Алжирцы бросали на Аленку жадные взгляды. Она нервничала. Тот парень, которому она «помогала учить русский язык», так и не подошел к ней.

А потом мы все пошли в здание столовой, там были накрыты столы с угощением. Очень много сладкого, я даже названий не знаю: всякие печенья, пирожные, орехи, фрукты, финики, апельсины, халва, лукум… Ко всему этому полагался зеленый чай, его приносили в серебряных чайниках. По вкусу он напоминал горячий сироп. Мама открыла чайник и покачала головой.

— Понятно, — сказала она, — половина чайника сахар, половина кипяток и листья мяты или мелиссы.

От такого количества сладкого у меня слипались губы и жгло язык. Дома долго пила воду, мучила жажда.

А в бассейн к американцам меня мама не пустила, сказала: «Не хватало еще какую-нибудь заразу подцепить».

Накануне моего дня рождения мама сказала:

— Раз такое дело, надо устроить настоящий праздник. Зови всех, и наших, и ваших. Справимся. Все честь по чести: напишем приглашения, придумаем программу, ну, стол, конечно… Я торт испеку. И еще, я думаю, если погода будет хорошая, поедем в горы. Так что надо предупредить, чтоб одевались по-походному.