Она хотела бы знать и в то же время нет. Но ей необходимо знать! Женщина внутри Пенни стремилась понять: что было в той, другой, такого, чего не было в ней? Есть ли в том, что произошло, хоть часть ее вины?

Как мать она хотела оградить себя и тех кого она любила от боли, прогнать тяжелые воспоминания прочь и попытаться идти дальше. Как жена она чувствовала себя уничтоженной.

Но теперь, когда она все знает, можно это обдумать.

Пенни подъехала к дому и помедлила снаружи несколько минут. Свет в окнах горел, шторы были опущены, и она не видела, что происходит внутри. Но она и так могла представить, как мать Даниэля, свернувшись калачиком на диване, читает книгу или смотрит телевизор, а Габи мирно спит в постели.

Если бы она поспешила, то, возможно, вернулась бы раньше Даниэля. Но она бесцельно ездила кругами, не желая возвращаться в свой дом, потому что теперь он казался ей чужим.

Закрыв автомобиль, она направилась в дом. Ей нужно выспаться, сделать паузу в борьбе с противоречивыми эмоциями, терзавшими ее, а затем выяснить, что, собственно, делать со всем этим. Во всяком случае, независимо от того, насколько тяжелым был прошедший вечер, Пенни поняла: неверность Даниэля была лишь верхушкой очень большого айсберга. Их брак находился под угрозой дольше, чем она была готова признать. И вместо того чтобы осознать это, она с храброй улыбкой на лице вела себя так, словно все идет как надо.

— Пенни! — тревожный голос Вики нарушил тишину ночи.

Пенни побежала в дом. В несколько прыжков она преодолела расстояние от подъездной дорожки и оказалась на веранде. Чуть не поскользнулась, но успела схватиться за деревянные перила.

Даниэль вышел через переднюю дверь, приглаживая взъерошенные волосы, в мятой футболке.

Пенни не отрывала взгляда от Даниэля. Он держал на руках Габи, уткнувшуюся лицом в его грудь.

— Что случилось? — еле слышно выдохнула она.

У нее не было времени спросить, как Даниэль добрался домой раньше ее. Все, что они сегодня обсуждали, перестало быть важным. Не сейчас.

Потому что ее дочь, ее крошка, ее драгоценность вяло лежала у него на руках, как будто случилось что-то серьезное.

— Заводи автомобиль, Пенни. — Голос Даниэля был мрачным.

Вики с красными от слез глазами появилась в дверях за ним.

— Что случилось? — повторила Пенни вопрос, не в состоянии двигаться.

— Пенни, иди к машине! — скомандовал Даниэль полным решимости голосом. — Сейчас мне нужен солдат, понимаешь?

Пенни послушно кивнула, его жесткие слова заставили ее мыслить рационально.

Она вынула ключи от автомобиля из кармана и стремительно сбежала с крыльца, прыгая через две ступеньки. Открыв заднюю дверцу, завела автомобиль еще до того, как Даниэль появился на тротуаре.

Вики так и осталась стоять неподвижно на веранде, с выражением напряженного беспокойства на обычно мягком лице.

Пенни вырулила на дорогу и посмотрела на Даниэля в зеркало заднего вида:

— Куда?

— В больницу, — сказал он мрачно. Устроив малышку поудобнее, он прижал губы к ее лбу. — Она вся горит.

— Что случилось? — взяв себя в руки, снова спросила Пенни как сержант, готовый сделать то, что необходимо, а не как беспомощная мама.

— Когда Габи проснулась и расплакалась, мама забеспокоилась и разрешила ей устроиться рядом с ней на диване, — пояснил Даниэль, не отрывая глаз от дочери. — Потом она заметила — малышка стала горячее. Резко подскочила температура.

Пенни крепче стиснула руль, сосредоточиваясь на дороге, чтобы как можно быстрее и безопаснее доставить их в больницу.

— Почему она не позвонила нам? — У нее и в мыслях не было в чем-либо обвинять Вики.

Пенни снова взглянула в зеркало — Даниэль наблюдал за ней, как будто хотел что-то сказать, но не знал, как начать.

— Она думала, что сама справится, и решила не беспокоить нас, — объяснял он. — Мама хотела, чтобы мы провели вечер вместе. Она позвонила мне около двадцати минут назад, я взял такси и тут же примчался.

Пенни не знала, как реагировать на это. Не было сомнений — все их знакомые и друзья, а особенно семья Даниэля, хотят, чтобы они остались вместе.

Но Габи важнее всего.

Если бы она не отправила Даниэля домой пешком…

— Что это может быть?

Голос Даниэля звучал как обычно, но она не могла не заметить — муж всерьез обеспокоен.

— Мама позвонила мне, когда заметила сыпь на ее груди.

Пенни решительно прибавила скорости.

— Она считает, что это может быть что-то серьезное. Возможно, даже менингит. Сыпь — очень плохой знак.

Боже!

— Почему она не просыпается? — Пенни услышала страх в своем голосе, но, вновь сделав над собой усилие, собралась и сосредоточилась на дороге.

Им следовало бы взять с собой холодные влажные полотенца, чтобы сбить жар.

— Это из-за лихорадки, — сказал Даниэль, снова прикоснувшись губами ко лбу Габи. — Я позвонил в больницу. Мне сказали привезти ее туда скорее. Мы приедем быстрее, чем машина скорой помощи.

Пенни посмотрела на указатель и направила автомобиль к главному входу больницы.

— Прости, Даниэль, — сказала она, задыхаясь.

— За что ты просишь прощения?

Она вытерла слезы, паркуя машину на стоянке в зоне неотложной помощи.

— За то, что я оставила тебя у ресторана вечером, когда мы должны были поехать домой к Габи. Я не должна была…

Даниэль толкнул дверцу машины:

— Тебе не за что просить прощения.

Не оглядываясь, он побежал в здание. Всхлипывая, Пенни переставила автомобиль на основную стоянку.

Если что-то случилось с Габи, она никогда себе не простит!

* * *

Даниэль пытался отдышаться, не сводя глаз со своей малышки.

Врачи заверили его, что с Габи будет все хорошо. Они доставили ее очень быстро. Теперь можно сделать анализы и понаблюдать за девочкой.

Даниэль услышал стук каблуков в коридоре. Вошла Пенни.

— Габи? Она… — Пенни сжала руку Даниэля.

— Они еще не знают, в чем дело.

Рядом с Габи стояла медсестра, положив ей руку на лоб. Секундой позже она уже готовила что-то похожее на пузыри со льдом. Сверху дул вентилятор. Аппараты издавали какие-то звуки, но Даниэль понятия не имел, доносятся они из палаты его дочери или откуда-то еще.

— Даниэль… Нет!

Он проскользнул мимо Пенни и подбежал к кровати.

Пожалуйста, боже! Нет!

— Габи, дорогая!