– Да, ты – птица вольная, – тихо засмеялась Элена. – Петер передавал, чтобы ты скорее выздоравливал. Кстати, мы с ним тоже решили летом пожениться.

– Поздравляю, – я был рад. Мне нравился Петер, он хорошо умел успокоить мою неугомонную сестрицу. – Матери написала?

– Да. И не только о Петере.

– Зачем? – я схватился за голову.

– Она беспокоится. Не забывай, что она – твоя мать тоже.

Я и не забывал. Но видеть родителей не хотелось. Увы, мы всегда были чужими друг другу. Случается, что тут скажешь.

– Аль, милый, мы все беспокоимся, – продолжила Элена. – Ты отдыхай, хорошо? Недельку отлежишься, а потом практика. Поедем, развеемся.

Практика! Как я мог забыть. Придется тащить моих семерых шалопаев неведомо куда и неведомо зачем. Тьма бы побрала Киримуса с его нововведениями.

Элена поправила одеяло и вышла из комнаты. Вроде я смертельно больной. Подумаешь, оглушили немного. Правда, так и не понял, каким заклинанием. Что ж, пользуясь возможностью, постараюсь выспаться.

Как ни странно, меня никто не тревожил. Ни студенты, ни преподаватели. Даже Амалия не пыталась завершить начатое ее женихом. Что ж, тем лучше. Я наконец-то выспался. Когда проснулся, понял, что чувствую себя гораздо лучше. Голова перестала кружиться, да и исчезло ощущение, что по мне проехалась груженая телега.

Попытался встать. Головокружение мигом напомнило о себе. Но не такое сильное, как раньше. Похоже, удача меня не покинула, а кинжал и перстень выполнили свою задачу, ослабив заклинание Гаденыша. Взглянул на руку – перстень слегка потемнел. Ему тоже досталось, как и мне. А Белану, наверное, забрала сестра.

Не хотелось и дальше валяться в кровати. А запах трав и лекарств, казалось, въелся в кожу. Взглянул на себя в мутное зеркало – да, таким видом только студентов пугать в коридорах. Волосы спутались, лицо было настолько бледным, что приобрело какой-то синеватый оттенок. Под глазами расплылись темные круги. Одежда почти не пострадала, только в области груди зияла прожженная дыра. Вот тьма! Чем он в меня пульнул? Но следа от ожога нет. Залечили? Или заклинание было направлено внутрь?

Оставив зеркало в покое, я выглянул в коридор. Никого. Шансы добраться незамеченным до своего жилища возросли. Старался двигаться бесшумно. Удавалось все хуже, потому что ноги начали предательски дрожать. Нет уж, потерплю. Всего-то преодолеть лестницу и часть коридора.

Ступеньки оказались сущей пыткой. Сколько я поднимался? Полчаса? Час? Хорошо хоть, никто не видел моего позора. Интересно, где они все? Хотя выходной. Наверняка за стенами академии. Или гуляют. Я дополз до двери и ввалился в гостиную.

«Вернулся! – стоило перешагнуть порог, как Реус разразился гневной тирадой. – Вот что ты творишь, Аланел? Этот молодчик мог тебя убить. Нельзя верить врагам, дурья твоя башка».

Так мой меч еще никогда не выражался. И самое мерзкое, что он был прав. С чего я взял, что должен помочь Гаденышу? С чего решил, что для него исход боя так же ясен, как и для меня? Мы не друзья. Никогда ими не были и не будем. Если бы не защита, я бы погиб.

«Надо было меня с собой брать, – продолжал негодовать меч. – Но я-то, старый дурак, не подумал! Решил, мощи Беланы хватит».

– Лучше скажи, что это было? – указал я на дыру в рубашке.

«Огненная смерть. Поражает сердце, превращая его в пепел. Ты легко отделался. Но теперь перстню понадобится недели две, чтобы перезарядиться. Постарайся за это время ни во что не влипнуть».

Я отмахнулся и побрел в ванную, включил воду, скинул с себя грязную одежду. Тьма его побери. Ну, Гаденыш, доберусь я до тебя. Места живого не оставлю. Будет тебе и «огненная смерть», и все прочее тоже будет. Вода расслабляла. И снимала боль. Снова захотелось спать. Но надо было добраться до кровати.

Стоило ступить на холодный пол, как в комнате раздался вопль:

– Профессор! Профессор, где вы?

Прежде чем я успел ответить или хотя бы понять, что от меня хотят, в ванную ворвалась Мия. Взглянула на меня, зарделась до корней волос и молнией вынеслась обратно. Чего это она? Я покосился на сложенную в углу чистую одежду. А ведь вроде не по голове били…

Давно так не смеялся. Стучать надо, когда вбегаешь в чужую ванную. Постарался быстро одеться и вышел следом за принцессой.

Мия сидела в кресле, возмущенно сопя. Щеки алели от румянца. На меня она старалась даже не смотреть.

– В чем дело? – улегся я на кровать. Сил держаться на ногах больше не было.

– Я пришла вас проведать. А ты… А вы… Какого темного ты не в больничном крыле? – закончила Зимия гневную реплику, опуская кулачки на ни в чем не повинное кресло. – Я чуть с ума не сошла! Думала, опять Кир что-то удумал.

– Это не повод врываться ко мне без стука, – стоит признать, меня позабавила ее реакция.

– А вдруг тебе стало плохо? Я должна была проверить.

– Проверила? – усмехнулся я.

Принцесса снова зарделась и отвела взгляд. Вот ведь неугомонная. Совсем не похожа на брата. Хотя Ленор долго учился сдерживать свой характер – Мия же не рискует обратиться в полускорпиона.

– Ладно, забыли, – решил, что не стоит издеваться над девушкой. – Ты что-то хотела?

– Сказала же – проведать, – Мия пересела поближе, на край кровати. – Тебе лекарь запретил вставать. Зачем ты…

– Ненавижу лекарей, – ответил я прежде, чем она закончила вопрос. – Здесь мне куда комфортнее. Что нового?

– Да ничего, в общем-то, – угомонилась принцесса. – Гарден написал отцу с просьбой отстранить его от должности. Но получил отказ. Папа такой упрямый. Если решил запереть Кира тут, никто его не переубедит.

– Знать бы еще зачем, – задумался я.

– Думаю, чтобы обеспечить безопасность Ленора, – пожала она плечиками. – Дар уже не мальчишка, ему надсмотрщик не нужен. И эта Амалия… Наверное, папа хочет его женить, чтобы он позабыл обо мне.

– Он сражался за нее, – напомнил я.

– Не понимаю почему, – нахмурилась Мия. – Кир не мог в нее влюбиться. Не потому, что он мне нравится… Нравился. Просто они разные люди. И его поступок… Чем ты ему так насолил?

– Я многих раздражаю, – от этой мысли стало весело. Да уж, не любит меня высший свет. С комедиантами было проще. Колесить по стране, нигде надолго не задерживаясь. Не заводить ни друзей, ни врагов.

– О чем задумался? – Мия наблюдала, как меняется выражение моего лица.

– Да так, обо всем понемногу, – ответил я. – Ты что, решила окончательно порвать с Гарденом?

Мия кивнула.

– Я не думала, что он способен на подлость. Даже после того, как он уехал, не сказав ни слова, – ответила она.

А может, на это Гарден и рассчитывал? Показать неугомонной принцессе, как он счастлив с другой. Показать черную сторону своей натуры. Если так – это глупо. Жертвовать чьей-то жизнью, чтобы о тебе забыла девчонка. Я жалел Мию. Неприятно разочаровываться в близких. И больно.