– Ты прости, что мешаю, – продолжила она. – Просто очень беспокоюсь.

– Ничего страшного, – сказал я. – С кем не бывает. Но я – не лучший советчик в любовных делах.

– Никогда не влюблялся?

– Взаимно – никогда.

Мне показалось, или Мия оживилась? Нет, скорее всего, это игра моего расстроенного воображения. Но страдание мигом исчезло из ее взгляда.

– Отдыхай, я еще зайду, – подскочила она. – И спасибо за разговор.

Принцесса выскользнула из комнаты. Неуемная. Я закрыл глаза и лежал, прислушиваясь к отголоскам боли, снова охватившим тело. Элена была права. Мне нужен отдых. Желательно такой, в котором не будет постоянных визитеров, принцесс, которые без смущения врываются в ванную, и врагов, которых я, без сомнения, обрел в лице Гардена.

Ближайшие два дня моей жизни превратились в череду однотипных событий. Студенты появлялись исправно три раза в день, то просили помочь с конспектами, то приносили последние новости. А на самом деле оценивали, не решил ли я испустить дух. Но мое самочувствие неуклонно улучшалось, и вечером второго дня я рискнул выбраться из комнаты. Час был довольно поздний, и я не боялся нежеланных свидетелей. Никто не видел, как я стучал в дверь Гаденыша.

Поначалу мне не ответили. Я постучал громче. Ушел он, что ли? Или переехал куда-нибудь подальше от нас? Но, пока раздумывал над вопросом, щелкнул замок и дверь открылась.

Стоит признать, Гарден выглядел не лучшим образом. Притом, что это не он провалялся три дня в полубессознательном состоянии после удара в грудь. Помятый, осунувшийся, измотанный.

– Зачем пришел? – хмуро спросил он. – Позлорадствовать?

Признаться честно, такой настрой как раз к злорадству не располагал. Это что получается, я еще и виноват? Интересно.

– Не угадал, – усмехнулся в ответ. – У меня накопились вопросы. Хочу кое-что прояснить. Впустишь, или так и будем разговаривать на пороге?

Гарден отошел от двери. В его комнате царил сущий бедлам, словно по ней вихрь пронесся. Одежда была свалена на кресло, стулья валялись на полу, а столешница подозрительно прогнулась.

– Зачем мебель крушить, если проблема с головой? – заметил я.

– Не твое дело. Говори, что хотел, – и шуруй отсюда, – отставил ректор и намек на вежливость.

– Ну… – я сдвинул стопку вещей на пол и сел в кресло, – вряд ли разговор выйдет долгим. Просто ответь, почему ты пытался меня убить?

Гаденыш замер, потер виски руками. Пусть еще скажет, что не пытался.

– От злости, – его слова меня озадачили. – Не умею проигрывать.

– Врешь, – качнул я головой. – Было что-то еще. Чем я тебе мешаю? Ты с первого дня меня изводишь. Проверки дурацкие, история с принцессой…

При слове «принцесса» Гарден напрягся.

– Не смей к ней приближаться, – прошипел он. – Никогда, слышишь? Не смей!

– Хочешь, чтобы Мия в девках умерла? – смешно было слушать рассуждения Гаденыша. – Сам от нее отказался, другим приближаться запрещаешь. Как в той пословице: про собаку и сено.

– Ей отец подыщет достойного супруга. А ты, голь перекатная…

Захотелось ему врезать. Хорошо так, от души, чтобы голова отлетела. Да, я порвал отношения с семьей, но голью перекатной меня никто не вправе называть! Но я сдержался. Кто злится – тот слаб. А я хотел услышать правду. Неужели он из-за принцессы взбеленился?

– Какая светлая простота, – вместо ругани сказал я. – Как ты беспокоишься о ее счастье. А сам успел обручиться с другой. Еще и с кем! Разуй глаза, Гарден. Амалии все равно, за кого выходить замуж. Не ты – так найдется другой балбес, который позарится на ее деньги.

– Не смей…

– Повторяешься, – перебил я его. – Уж разберись, к которой из невест пылаешь светлыми чувствами. Мия – глупая девчонка. Ты – ее первая любовь. Погорюет и забудет.

– Не с тобой ли? – лицо Гардена перекосило.

– С тем, кого она сама выберет. Ты лишил себя права на счастье. Жестоко точно так же поступать с ней. И если ты пытался убить меня из ревности – это глупо. Мия – моя студентка. Не более того. А вот если ты подумал, что я могу покуситься на невинность твоей будущей супруги, то, если бы я этого хотел, не стал бы сбегать из-под венца.

Киримус молчал, о чем-то напряженно думая.

– Ты не знал? – продолжил я. – Полгода назад мы с Амалией чуть не стали мужем и женой. А что? Хороший обмен. Ты мне – Мию, я тебе – Амалию.

Киримус кинулся ко мне, но я не собирался снова пить травы и терпеть целебные наговоры, поэтому ловко увернулся, и он врезался в пустое кресло. И как он вообще меня подловил?

– Почему на тебя не действует ментальная магия? – обернулся он.

– Все тебе скажи. Что, остался без любимого конька? Печально, да? А знаешь, мне ведь стало жаль тебя тогда, во время боя. Испугался, что могу навредить. Но оказалось, что ты не заслуживаешь жалости. Только презрения. Слишком мелкая сошка.

– Да как ты…

– Что, опять кинешься на меня? Нервы сдают? Пойди к Амалии, она тебя утешит. И все-таки я хотел бы услышать правду. Зачем тебе был нужен этот поединок?

Киримус прошелся по комнате, наконец принял какое-то решение и остановился.

– Чтобы крон разрешил уехать, – сдался он. – Не могу находиться рядом с Мией. Теряю голову. И помолвку с Амалией разорвать не могу. Мы с Мией не сможем быть вместе. Ей никто не позволит самой делать выбор. А крону нужны деньги и влияние рода Круаз. Я предан повелителю.

Да он глупее, чем я думал! С чего он решил, что крон отзовет его? Скорее уж он избавится от меня, как помехи для их брака.

– Хорошо, допустим, – принял я такую версию. – Тогда зачем было меня убивать?

– А ты видел, как она на тебя смотрела? – взвился Гарден. – Следила за каждым твоим движением. Твоим, не моим. Ахала, когда я нападал. Радовалась, когда побеждал ты. Не прощу!

– Постой, что за глупости, – остановил я поток красноречия. – То есть ты решил избавиться от меня потому, что вбил в свою голову, будто Мия разлюбила тебя и уделяет внимание мне?

– Будешь отрицать? – лицо Гаденыша побагровело, и я начал всерьез опасаться, что его удар схватит.

– Буду, но ты все равно меня не услышишь. Мне безразлична принцесса Мия. Я безразличен ей. Но это не значит, что ты можешь и дальше морочить девчонке голову. Она заслуживает большего, чем тот, кто променял ее любовь на политику. Наследнику не повезло с наставником.

– Дар тут вообще ни при чем, – слегка успокоился Гаденыш. – Он сам знает, что делает. И в основном он уговорил меня занять пост ректора.

– Зачем? – еще одна удивительная новость.